— Либен, ты уже на полпути к глорским шлюшкам? — спросил меня король, толкая носком сапога.
— Я здесь, Ваше Величество, — пришлось на миг зажмуриться, — больное же колено, демон его…
Мы сидели на подушках в королевском покое. Утка уже была съедена, девки догрызали кости. Король долгих трапез не любил, — его желудок, кроме очищающих порций джина, ни в чём не нуждался.
— Кстати, хочу просить вашего совета, — задумчиво молвил король. — Вы мудры и многоопытны, мои друзья. Особенно по части шлюх. Либен не упускает случая понежиться в борделях Глора, учёнейшему лорду Закройщику достаточно силы его воображения. Сейчас вопрос прост: кого из потаскух оставить? Эй, хватит чавкать! Я уже понял, что всех вас не прокормить.
Девки замерли. Жани, продержавшаяся в королевской постели больше года, явно ждала чего-то подобного, остальные перепугались. Глаза новенькой Светленькой умоляюще расширились, — она пыталась перехватить королевский взгляд.
Эшенба поманил наложниц. Девицы подползли, согнувшись, на коленях. Жани, сквозь опущенные ресницы, смотрела томно и покорно. Даже на расстоянии я чувствовал идущий от неё сладковатый запах нутта, смешанного с еще более сладкими духами. Как-то король обмолвился, что рыжая сука, несмотря на постоянное опьянение, услужливей любой шлюхи Севера. Нутта Жани получала вдоволь, но странным образом до сих пор не утонула в блаженном идиотизме. И сейчас она, сохраняя отстранённое спокойствие, выглядела, хм, приятно. Остальные пытались выставить грудь и пособлазнительнее облизать губы. Видел я подобные манеры в дешевых портовых борделях.
Король двинул пальцем в сторону Жани, — рыжеволосая отползла в сторону.
— Итак, кто нам не нужен? — Эшенба делал вид, что выбирает. — Либен, твое мнение?
— Они все прекрасны. Честно говоря, я изловил бы ещё парочку для ровного счёта, — сказал я.
— О, благородный милорд непомерно любезен. Думаешь, шлюхи оценят твою учтивость? — в голосе короля мелькнуло очевидное презрение.
Мне очень хотелось сказать, что за годы подобные игры нам приелись больше, чем неизменная солонина. Я наблюдал забаву десятки раз. Какой смысл мучить потаскушек, когда всё решено?
Король обернулся к Закройщику:
— Что скажешь? Как оценит сучек глаз мудреца и книгочея?
— С вашего позволения, Ваше Величество, я бы убрал чёрную, — пробормотал подзаборный лорд-мудрец. — С точки зрения эротической эстетики, она явно не вписывается в ваш ансамбль. Если оценить её физиологические параметры…
Брюнетка, кажется, её звали Ила, побледнела и зажмурилась. Она действительно отличалась от конкуренток — крепенькая, круглощекая. Другие были схожи, — хрупкие, легконогие. Ила… ну, она была с окорочками. Сейчас из-под густо накрашенных ресниц катились слёзы.
??? — Эс-тетика, — король с чувством покатал на языке мудрое слово. — Не знаю. Очень умно. Очень. Чересчур. Вероятно, мне ужасающе не хватает твоего образования. Я ведь начал было рассуждать просто. Подумал: зачем мне две белобрысые обжоры?
— Совершенно верно, — поспешил согласиться Закройщик. — И как я упустил из виду. Важна масть!
Король насмешливо покосился на него. Не знаю, с кем он сейчас больше играл. С девками, с образованным идиотом? Или издевался надо мной?
— Две белобрысые, действительно, как-то слишком, — задумчиво пробормотал Эшенба. — Что же делать?
Девок трясло. Обе плакали, но беззвучно, — король не любил громких звуков в своих покоях. Даже выражение девичьих лиц было схоже: одинаково молящее. Единственное различие: у новой Светленькой были надорваны углы губ, а старая, — её имя напрочь вылетело у меня из головы, даже если я его когда-то знал, — всё еще пыталась пособлазнительнее высунуть язычок.
— Смотри-ка, она всё еще хочет есть, — удивился король. — Нет, я просто не способен её прокормить. Решено!
Блондинка пискнула.
— Шлюхи, вы поняли? Одна здесь лишняя! — рявкнул король.
Первой кинулась на блондинку сидевшая в стороне Жани, оседлала колени обречённой подруги, прижала к ковру. Ила злобно обхватила жертву за плечи, — пухленькие руки в браслетах оказались сильны, — блондинка тщетно пыталась их разжать. Последней в волосы приговоренной вцепилась Светленькая.
— Держи! — король кинул ей короткий кожаный шнурок.