Дня через три я позвонил НА, получил от него заверения о полной готовности и «клиента», и членов комиссии и в назначенный час пришел в зал заседаний, надеясь провести небольшую интермедию. Все было, как положено: за столом торжественно расположились 6 уважаемых членов, букет, графин с водой. На стендах размещено 7-8 листов ватмана, иллюстрирующих проект мастерской по ремонту бульдозеров и экскаваторов. Сразу бросилось в глаза различие листов по почеркам в графиках и текстах, что ставило под сомнение авторство докладчика. На авансцене спокойно прохаживался очень красивый молодой человек, чем-то напоминающий Тарзана, в зале – с десяток разновозрастных людей, некоторые азиатской внешности. Все сосредоточенно молчали.
Предложил начинать, и началось… «Тарзан» что-то промямлил об отечественной технике, о профилактических мероприятиях по уходу за ней, еще о чем-то, не поймешь о чем. Потом замолчал. На вопрос «Все?» докладчик с готовностью кивнул. Я предложил задавать вопросы членам комиссии, и сразу стало понятно, как прав был мой предшественник, называя соискателя балбесом и хамом. Ни на один вопрос не было дано ни одного ответа, достойного хотя бы «тройки». Члены комиссии недоуменно переглядывались, в зале возникла зловещая тишина. Тогда я рискнул включиться и задал вопрос «на засыпку»:
- скажите, какой экономический эффект Вы собираетесь получить после внедрения проекта? (перед этим я заметил, что один из ватманов имел заголовок «Экономический эффект» и под ним всего три строки: материалы, зарплата и «итого»). Казалось бы, прочитай по готовому, но в ответ прозвучало:
- Какой еще экономический эффект?
- Это я у Вас спрашиваю, какой экономический эффект?
- И я спрашиваю, какой экономический эффект? (с таким же акцентом на «я» и с нескрываемой издевкой).
- Вот же у вас имеется планшет, на котором все обозначено, поясните, пожалуйста…
- А что тут объяснять? Все ведь написано!
Я уже хотел было встать и сказать наглецу все, что я о нем думаю, но вдруг увидел ужас на лицах членов комиссии, особенно у НА, и спокойно продолжил:
- Скажите, а где Вы собираетесь работать после института?
- В министерстве!
Произнесено это было с явным желанием продемонстрировать свое превосходство перед собеседником и обратить внимание на его никчемность.
Вновь пришлось сдерживаться и не реагировать на продолжающееся хамство. Но с другой стороны, обрадованный, что впервые получен более-менее вразумительный ответ, я встал и, как бы раздумывая, произнес: «Мне кажется все-таки, что прежняя комиссия несколько поторопилась, поставив неудовлетворительную оценку дипломной работе, с которой мы сегодня ознакомились. На мой взгляд, работа может быть оценена как удовлетворительная. Мое мнение - «Тройка!». Никто не возражает? В таком случае принимается единогласно, и разрешите Вас, бывший студент, поздравить со вступлением в славную семью советских инженеров и пожелать…».
Раздались восторженные возгласы и аплодисменты. На меня набросились родственники новоиспеченного инженера: «Предлагаем сейчас ехать на природу, там будут шашлыки, коньяки и все, что хочется». Я отказался, сославшись на дела, с изрядной долей сарказма поблагодарил комиссию за блестящую подготовительную работу, что, надеюсь, было понято ими, но осталось незамеченным для «публики», и покинул счастливого АН.
(Не хватало мне еще таких неприятностей!).
Дальнейшая судьба «возмутителя спокойствия» мне неизвестна, хотелось бы знать, но…
Но не дано.
* * *
Вспомнилось вот что: у поэта Маяковского был большой друг, Николай Николаевич Асеев («Колядка»), тоже поэт, тоже талантливый. Однажды он на подобную тему сочинил замечательные стихи, имеющие глубокий, по-житейски философский смысл:
В конце концов все дело в том,
что мы – как все до нас – умрем.
Тим-тим, тим-там, тим-том…
Матрос пьет ром, больной пьет бром,
но каждый думает о том –
Ведь вот ведь дело в чем!
Один умрет, построив дом,
другой - в чужом углу сыром,
Тим-тим, тим-там, тим-том…
Один был прям, другой был хром,
красавец тот, а этот - гном.
Ведь вот ведь дело в чем!
Один имел прекрасный слог,
другой двух слов связать не мог,
В грамматике был плох.
Один умолк под общий плач,
другого доконал палач –
Уж больно был горяч!
А интересно, черт возьми,
что будет после нас с людьми?
Что станется потом?
Какие платья будут шить,
кому в ладоши будут бить?
Тим-тим, тим-там, тим-том…
Открыть бы хоть один бы глаз,
взглянуть бы хоть единый раз,
Что будет после нас?
Но это знать – напрасный труд,
пустого любопытства зуд –
Ведь вот ведь дело в чем!
Все семь всемирных мудрецов не скажут,
что в конце концов…
Тим-тим, тим-там, тим-том…
В том-то и дело!
* * *
Все-таки необходимо заканчивать. Но каков должен быть последний аккорд? И к кому он должен быть обращен?
В самом начале моей писанины я рассказал, как, поддавшись на агитацию родственников, согласился записать запомнившиеся фрагменты моей жизни, сложить из них «Мозаику» и без каких-либо посягательств на мировую славу решить две задачи:
- создать «трамвайное чтиво», чтобы его можно было читать, начиная с любого места, то есть для всех это была бы какая-то «развлекуха», времяпровождение – и не более того;
- поделиться с потомками имеющимися сведениями (к сожалению, очень скудными) о наших общих предках, чтобы их дети, внуки, правнуки и т.д. знали свои корни (на старости лет я четко осознал, как это важно) и никогда не выглядели бы «Иванами, не помнящими родства», каковыми нам часто приходится быть.
Правда, есть еще одно желание (может, нескромное и тщеславное). В начале «Мозаики» я чисто гипотетически, с большой долей приблизительности позволил себе предположить превращение «Мозаики» в некое подобие «Повести временных лет». Но для этого потребуется активное участие со стороны большого количества «соавторов», которые присылали бы свои предложения для включения их в книжку. По своему содержанию и по виду предложения эти, как мне представляется, могут быть самыми различными – от сведений об изменениях в нашем «генеалогическом дереве» до описания событий культурного или политического характера, которые были бы интересны или полезны читателям следующих за нами поколений.
Замечания о книжке и предложения для дополнительных включений в ее текст можно присылать по адресу моей электронной почты: , либо в дальнейшем на адрес , принадлежащий моему старшему внуку Ломтеву Михаилу Сергеевичу, который согласился принять у меня «эстафету» написания «Мозаики».
Все предлагаемые поправки будут немедленно рассматриваться и после согласования с авторами вноситься в уточненном виде в основной текст книжки.
Поэтому сегодня я обращаюсь в первую очередь к моим внукам (Михаилу и Федору), к их будущим детям, к детям их детей (и так до бесконечности), ко всем заинтересовавшимся идеей «Мозаики» и предлагаю стать соавторами. Главное – не следует лениться. Время бесконечно, и, казалось бы, торопиться не стоит, но для каждого человека оно ограничено его жизнью. Не успел оглянуться, а уже надо уходить, а с тобой может уйти все, что ты успел увидеть, и что следовало бы рассказать другим.
«Есть только миг между прошлым и будущим! Именно он называется Жизнь!» - так очень проникновенно поется в известной современной песне А.Зацепина на слова Л.Дербенева. И это – святая правда, жаль только, что осознаешь ее в полной мере, когда становится уже слишком поздно. Так что торопитесь, не ленитесь спрашивать, все записывайте, оставляйте память о времени и о себе и будьте твердо уверены, что когда-нибудь кому-нибудь это окажется очень интересным.
Всем желаю успеха!
Москва – ст. Шарапова охота – Москва, 2014 год.