Мы с Борисом вернулись в дом, «деваха» сидела, вжавшись в стул, а мама тщетно пыталась ее разговорить. Потом пили чай, чем-то угощались, потом гости ушли, и я Бориса больше никогда не видел. Но история на этом не закончилась.
Спустя пару лет мама случайно встретила Борю в городском автобусе. Борис по-прежнему работал штурманом дальнего плавания, только более высокой категории. Мечтал перевестись в Одессу, но смог устроиться только в Ждановском порту. Приехал, чтобы перевезти в Жданов своих родителей-пенсионеров. Развелся с прежней женой, а недавно снова женился – познакомьтесь.
Рядом стояла молодая женщина, как потом рассказала мама, необычайной красоты, которая встречается у современных украинок, сочетающих в себе их древнюю национальную «породистость» и заслуженную гордость за неотразимую внешность. Боря заметил, что его жена понравилась и, наклонившись к маме, сказал ей на ухо: «Тетя Ира! Не удивляйтесь резкой перемене моих жизненных принципов в отношении выбора жены. Просто меня убедили, что лучше кушать торт в компании, чем «гэ» в одиночку».
За Борисом никогда не замечалось склонностей к похабщине, но здесь с ним, очевидно, что-то произошло (может быть, радость от коллективного десерта?) и он допустил «окопный» юмор.
Мама никогда не выносила пошлости. Она распрощалась с молодоженами (благо, уже приехала), пожелала им счастья и больше не встречала.
Через несколько лет я приехал в Георгиевск в отпуск и зашел в дом, где жил Борис. В доме жили новые хозяева, нового адреса Бахтиных они не знали.
По каким морям ты сейчас «ходишь», друг моего детства Борька?
Глава 18. Отец вышел на пенсию
Отец руководил колхозом «Советская Россия» Ставропольского края довольно долго - почти 25 лет, был награжден Орденом Ленина и, как утверждали знающие люди, если бы не ушел на пенсию, был бы одним из первых кандидатов на получение звания Героя социалистического труда. Но он ушел.
Еще за два года до наступления 60-летнего возраста он объявил: «После 12 июля 1972 года работать я не буду». (По паспорту отец родился 29 июня, но эта дата была записана ошибочно, без учета перевода календаря на новый стиль).
Такое заявление отца все посчитали несерьезным: вполне здоровый человек, на котором можно «пахать да пахать», и вдруг на отдых – никуда не годится. Но он настоял на своем и подал заявление. Его уговорили завершить уборку, закончить финансовый год и отчитаться, как положено. Так и было сделано, и посевная 1973 года проводилась уже без отца. Он не стал работать нигде: ни в колхозе, ни в управлении сельского хозяйства, ни в системе народного контроля. Он лишь увлекся ведением домашнего хозяйства: расширял теплицу, пересаживал малину, ухаживал за курами, что-то выращивал в саду.
С новым колхозным руководством связи не поддерживал, но делами интересовался, живо их обсуждал со своими гостями, которые были в курсе, заочно ругал виновников за допущенные, по его мнению, ошибки.
Как бы там ни было, в 1973 году урожай собрали отменный: как сообщило Центральное телевидение, в колхозе «Советская Россия» было собрано рекордное количество колосовых – свыше 60 центнеров с гектара, тогда как раньше не собирали больше сорока.
Услышав это сообщение, я немедленно позвонил в Георгиевск: «Слышал? Вот что значит молодой руководитель! Пришел, вычистил все недостатки железной рукой и сразу рекорд!». Говорил я все это, конечно, шутя, но отец обиделся сильно. Когда я приехал в очередной отпуск, он продолжил разговор: «Если бы ты знал, как удачно сложился этот год для зерновых культур: озимые не подмерзли, суховеев почти не было, было два хороших дождя в мае, потом установилась теплая погода, потом жара – все было идеально. Все соседи тоже установили рекорды, и руководители там были не такие уж молодые…». Чувствовалось, что от обиды отец еще не отошел.
Очевидно, он очень переживал за работу, которой посвятил практически всю жизнь, но только виду не показывал. После его скоропостижной смерти в … году родные пришли к выводу, что он как бегун-спортсмен, бежал-бежал и вдруг с размаху уперся лбом в каменную стену, и лоб не выдержал. Ему бы поработать еще лет 10-15, потихоньку выполнить все свои задумки. А задумок у него было много.
Во-первых, он не исполнил свою заветную мечту – построить в колхозном поселке клуб, большой, облицованный розовым туфом, как у соседа Ивана Ивановича Тендрякова в пригородной станице колхоза «Путь к коммунизму». Даже Аркадий Райкин, отдыхая в Кисловодске, приехал с концертом по личному приглашению председателя. Так и не построил – все были другие задачи: то строительство жилых домов в поселке, то его газификация, то детский сад, то школа, то еще что-то.
А еще отец мечтал построить детский дом, какое-то подобие современных семейных домов. Главной задачей такого детского дома должно было стать воспитание сельских трудовых навыков у подрастающего поколения.
Важным фактором воспитания должно было стать устройство самого дома: внизу должно быть просторное помещение со столом, за которым поместятся одновременно человек двадцать – родители со всеми своими детьми - родными и приемными. Обязательно должен быть устроен большой камин, чтобы воспитывалась любовь к родному очагу. Рядом кухня, детская игровая комната для маленьких, а на втором этаже - несколько спален для детей и, при необходимости на первое время - для молодоженов.
Не менее важным является земельный участок: на нем должны находиться большой сад и огород, а также помещения для содержания двух–трех коров, нескольких свиней, коз и овец, птицы – словом, всего, чем должно быть богато зажиточное крестьянское подворье. Следует не забыть об устройстве спортивной площадки и бани.
Конечно, очень многое зависит от родителей. Это должна быть семейная пара, имеющая своих детей и умеющая заниматься их воспитанием, желательно молодая и с педагогическим образованием. Родители должны усыновить 15-20 детей различного возраста и создать семейную обстановку, полностью соответствующую укладу крестьянской семьи: наряду с учебой в школе дети должны готовить еду, убирать в доме, ухаживать за домашними животными, обрабатывать сад, огород и т.п.
Если ребенок будет успешно учиться в школе, колхоз сможет направить его на дальнейшую учебу по требуемой специальности и материально помогать, заключив договор о последующей отработке. Если же учеба в школе будет ребенку даваться с трудом, у него всегда будет возможность работать по любой из колхозных специальностей. Отец считал, что даже если половина из воспитанников таких домов останется жить и работать в колхозе, проект себя оправдает. Не успел.
Я долго не знал, кому можно было подарить идею семейного сельского дома. Хотелось, чтобы по своей натуре это был заинтересованный новатор-энтузиаст, с другой стороны, чтобы у него имелись определенные материальные возможности.
Наконец прочитал в журнале заметку о знаменитом нашем офтальмологе Святославе Николаевиче Федорове. При его институтском хозяйстве существовало, оказывается, большое подсобное хозяйство, развитием которого он серьезно занимался, средства у него имелись, а энтузиазма ему было не занимать.
Остановка была лишь за тем, как встретиться. Несколько раз я звонил ему по «кремлевке», но никак не мог застать на месте: то он на заседании в Думе, то в отъезде, то в отпуске. Так и не успел – Федоров погиб в авиакатастрофе, а с ним погибла, на мой взгляд, очень хорошая идея, реализация которой способствовала бы развитию самой нуждающейся отечественной отрасли - сельского хозяйства.
Глава 19. Я стал студентом
Мне очень хотелось поступить в Московский физико-технический институт, что на Долгопрудной, но никто не захотел составить мне компанию, а в одиночку ехать в Москву я не решился. Мой однокашник из параллельного класса Николай Гусев предложил: «Давай махнем в Орджоникидзе (ныне – Владикавказ), в Северо-Кавказский горнометаллургический институт. Плюсы: близко от дома (всего 220 километров), относительно большая стипендия 390 рублей, когда в других ВУЗах 290, а главное, выдают форму - фуражку с яркой кокардой, черный китель с золотыми вензелями на погонах – красота!».