Ручка чемодана с одного конца лопнула, а сам чемодан уперся углом в бетон платформы. Хейвелок приподнял его и, обеими руками прижимая к себе, поплелся к вокзалу. Со стороны он походил на человека в глубоком трансе и понимал это.
Хейвелок так и не узнал, через сколько минут и через какой выход покинул вокзал и как оказался на улице с чемоданом у груди. Он брел нетвердой походкой мимо освещенных витрин, осознавая, что все смотрят на его изорванную одежду и полураскрытый чемодан, из которого вываливается содержимое. Окончательно туман, окутавший Майкла, рассеялся лишь в холодном вечернем воздухе. Сознание постепенно прояснялось. Он уже стал думать о том, что надо умыться, переодеться, закурить, приобрести новый чемодан.
«Все для путешественников». Красные неоновые буквы отражались в широкой витрине, уставленной дорожными аксессуарами. Это был один из магазинов вблизи вокзала Остиа, которые обслуживали богатых иностранцев и итальянцев, привыкших потакать собственным прихотям. Предметы обихода здесь превращались в предметы роскоши, простой металл и пластик были заменены в них серебром или полированной бронзой.
Хейвелок мгновение постоял у входа, держась за чемодан, как за обломок реи в море после кораблекрушения. Затем с глубоким вздохом открыл дверь и шагнул за порог. По счастью, близилось время закрытия и в магазине не оказалось покупателей.
Из-за центрального прилавка вышел встревоженный хозяин и после короткого колебания быстро отступил с явным намерением скрыться совсем. Хейвелок поспешно заговорил на своем плохом итальянском.
— Я попал в толпу сумасшедших на платформе. Я упал. Я хочу купить некоторые вещи... Я должен скоро быть в «Хасслере». Меня там ждут.
При упоминании самого дорогого римского отеля лицо владельца приняло участливое, почти братское выражение.
— Скоты! — воскликнул он и, воздев руки к небесам, продолжил по-английски. — Как это совершенно ужасно для вас, синьор! Я здесь для того, чтобы вам помочь...
— Мне нужен чемодан из мягкой, очень хорошей кожи. Надеюсь, у вас сыщется такой?
— Натуралменте[5].
— Я понимаю, что слишком назойлив, но не мог бы я где-нибудь умыться. Мне не хотелось бы приветствовать Контесса[6] в столь плачевном виде.
— Пожалуйста, пройдите сюда, синьор. Миллион извинений! Я говорю от имени всего Рима! Сюда, пожалуйста...
Умываясь и переодеваясь в комнате за торговым залом, Майкл сосредоточенно припоминал все обстоятельства своих предыдущих коротких посещений Рима вместе с Дженной Каррас. Они были здесь дважды. В первый раз проездом, задержавшись всего на ночь. Следующий визит продолжался дольше: три или четыре дня, если ему память не изменяет. Визит был деловой. Они ждали указаний из Вашингтона, путешествуя под видом югославской четы. Проехав через балканские страны, они должны были собрать информацию о неожиданном укреплении пограничной полосы. В Риме находился офицер военной разведки, через которого Хейвелок осуществлял связь с Вашингтоном. Человек весьма заметный. Он числился атташе и был единственным негром (во всем штате) в посольстве.
Их первая встреча прошла не без юмора — черного юмора, если можно так выразиться. Она должна была состояться в малоизвестном ресторанчике к западу от Палатина. Майкл и Дженна стояли среди толпящихся у стойки бара посетителей, предпочитая, чтобы связной самостоятельно выбрал столик. Они не обратили внимания на рослого черного солдата справа от них, заказавшего себе водку с мартини. Через несколько минут солдат улыбнулся и произнес с ярко выраженным акцентом южных штатов:
— Я тут, масса Хейвелок. Присядем, что ли?
Его звали Лоренс Браун. Подполковник Лоренс Б.Браун — за инициалом "Б" скрывалась его подлинная фамилия, Бейлор.
В тот же вечер, выпивая после ужина, подполковник рассказал им о происхождении своего служебного псевдонима.
— Да поможет мне Бог. Эти парни из «Джи-2» решили, что фамилия Браун вызывает в моем случае «конкретные ассоциации» — они так это называют, что, по их мнению, должно положительно сказываться на деле. Как бы то ни было — я рад, что не называюсь их стараниями атташе «Черный кофе».