— Успокойся! — приказал владелец «Тритона» и быстро, не глядя на Хейвелока, заговорил по-английски. — Покажите ему деньги! Скорее! Эта свинья схватит вас за горло, и вся свора как по сигналу бросится на нас. Нам ничего не удастся узнать. Вы правы. Он видел ее.
Хейвелок отпустил руку моряка и извлек из кармана толстую пачку удивительно маленьких по размеру банкнот. Он отделил две бумажки и положил перед матросом на стол. Сорок тысяч лир. Дневной заработок в море.
— Как видите, — начал он по-итальянски, — это у меня не последние деньги. Вы их получите, но только по моей воле. Взять лиры просто так вы не сможете. С другой стороны, вы вправе уйти, ничего не сказав. — Майкл откинулся на спинку стула, враждебно глядя на моряка. — Но у меня есть возможность причинить вам серьезные неприятности, и я намерен это сделать.
— Каким образом? — Матрос был вне себя от злости. Его взгляд метался между Хейвелоком и владельцем «Тритона». Последний сидел неподвижно, но напряженная поза показывала, что в тактике Майкла он усматривает опасность.
— Каким образом? — Майкл наклонился вперед и придвинул к себе две банкноты словно две карты при игре в банкира. — Я поднимусь на «Эльбу», отыщу там капитана. Ему не понравится то, что я скажу о вас.
— Che cosa?[11] Что... Что вы сможете сказать обо мне такого, чтобы капитан захотел слушать? — Моряк неожиданно заговорил по-английски.
Затем повернулся к хозяину «Тритона». — Может быть, эта свинья уже держит тебя за горло, старик? Тогда я отлично сам справлюсь и с тобой, и с этим богатым americano. Помощи мне не нужно. — Матрос расстегнул молнию на своей куртке из грубого сукна. Из ножен, прикрепленных к поясному ремню, торчала рукоятка ножа. Под влиянием выпитого виски голова моряка дернулась. Еще мгновение, и он переступит тончайшую линию... завяжется схватка.
Совершенно неожиданно Хейвелок откинулся на спинку стула и весело рассмеялся. Причем совершенно искренне. Без всякого намека на враждебность, без малейшего вызова. Это сбило моряка с толку.
— Bene, — произнес Майкл, отделив от пачки еще две пятитысячные бумажки. — Я всего лишь хотел убедиться, как обстоят у вас дела с характером, приятель. Теперь вижу, что вы крепкий орешек. Отлично! Слабак не понимает того, что видит. Из страха или из жадности, когда перед ним куча денег, начинает что-то выдумывать. Хейвелок снова стиснул запястье моряка, заставив того открыть ладонь. Это был сильный, но дружелюбный захват. — Вот пятьдесят тысяч лир. — Майкл шлепнул бумажки в открытую ладонь. — У вас нет причин для ссоры. Так где же вы ее видели?
Столь резкие перемены настроения окончательно обескуражили матроса. Ему очень не хотелось отказываться от схватки, но комбинация и денег, дружелюбного смеха и захваченной руки вынудила его отступить.
— Вы собираетесь... пойти к моему капитану? — спросил он, отведя взгляд.
— С какой стати? Вы же сами мне только что сказали — наши дела его не касаются. Зачем втаскивать в них старика? Пусть он сам зарабатывает свои деньги. Итак, где вы ее видели?
— На улице.
— Блондинка, красивая... шляпа с большими полями! Где именно? С кем она была? Капитаном, помощником, каким-нибудь официальным лицом?
— Не у «Эльбы». У торговца, который отшвартован рядом.
— Там их всего два: «Кристобаль» и «Тереза». Так у какого из них? Моряк обвел глазами кафе. Его голова поникла, глаза не могли сфокусироваться на одной точке.
— Она разговаривала с двумя мужчинами... один из них a capitano.
— Какого судна?
— A destra, — прошептал моряк, вытирая губы тыльной стороной руки.
— Справа? — поспешно переспросил Майкл. — «Санта Тереза»?
Моряк потер подбородок и часто заморгал, он явно чего-то боялся Его взгляд неожиданно зафиксировался на каком-то объекте слева от стола. Он пожал плечами и отодвинул стул, комкая в ладони деньги.
— Не знаю. Ничего. Капитанская проститутка.
— Итальянский сухогруз? «Санта Тереза»? — не отставал Хейвелок.
Моряк поднялся. Его лицо приобрело белый цвет.
— Да... нет! Кажется, справа... а может, слева. — Теперь его взгляд был направлен в противоположный конец зала. Майкл незаметно покосился в ту же сторону. Три человека за столиком у стены внимательно наблюдали за матросом с «Эльбы».
— Il capitano. Un marinaio superiore! Il migliore![12] — хрипло выкрикнул моряк. — Больше я ничего не знаю, синьор! — Он, пошатываясь, направился к дверям, проталкиваясь через толпу, сгрудившуюся у стойки бара.
— Вы вели опасную игру, — заметил хозяин «Тритона». — Все могло повернуться и по-другому.