Издалека до их слуха донеслись один за другим три сигнала автомобильного клаксона и шум мотора. Мужчина замер на мгновение и побежал на звуки. Через несколько мгновений он исчез за восточной стеной виллы Боргезе.
— Отвратительное место, — сказал подполковник, взглянув на часы.
— Это сигналила ваша машина?
— Моя машина стоит у ворот, ведущих на Винито. Сигнал был едва слышен, на что я и рассчитывал.
— Прошу прощения, — произнес бывший оперативник. — Я слишком долго не был в деле. Обычно я не совершал подобных ошибок. В Боргезе прежде было многолюдно.
— Не стоит беспокоиться. Кроме того, я вовсе не уверен, что вы совершили ошибку.
— Давайте сразу поставим все на свои места. Не надо убивать меня добротой.
— Вы не так меня поняли. Ваши чувства нисколько меня не волнуют. КГБ никогда не вело за мной наблюдения, насколько мне известно. Что же случилось сегодня?
Огилви улыбнулся. Значит, все-таки он стоит у руля операции.
— Вы же распустили по всему Риму своих следопытов. Я уже, кажется, имел возможность об этом упомянуть.
Черный офицер помолчал, в его взгляде таилась тревога. Нарушив затянувшееся молчание, он произнес:
— В таком случае с моей службой в Риме покончено.
— Возможно.
— Не возможно, а совершенно точно. Именно поэтому я и опоздал.
— Значит, он все же нашел вас, — мягко сказал рыжеволосый агент.
— Он бил из всех орудий. Я окажусь первым, кто будет разоблачен. Он напал на след Каррас и шел по нему до порта Чивитавеккия. Там ей удалось скрыться. Он не сказал, каким образом и на каком судне. В порту он не только выскочил из устроенной ему ловушки, но и использовал ее в своих интересах, получив нужную информацию от мелкого портового гангстера. То, что он узнал или думает, что узнал, превратило Хейвелока в ходячий пороховой погреб.
— Что именно ему удалось выяснить?
— Он узнал о двойном предательстве. По отношению к нему якобы была применена идентичная тактика: мы настроили женщину против него.
— Каким же образом?
— Кто-то убедил Каррас в том, что он работает на Советы и намерен ее убить.
— Все это мешок дерьма.
— Я только повторяю его слова — точнее то, что сообщили ему. Впрочем, в его версии, если вдуматься, есть определенная логика. Она многое объясняет. В КГБ наверняка есть неплохие актеры, которые могли сыграть ее роль. Это была бы вполне оправданная операция. Мужчина выведен из игры, женщина в бегах. Нейтрализована весьма эффективная пара.
— Вся эта история от начала до конца не более чем мешок дерьма, — возразил Огилви. — Дженны Каррас не существует, она погибла на пляже под названием Монтебелло на побережье Коста-Брава. И она работала на КГБ — была глубоко законсервированным агентом ВКР. Никакой ошибки мы не допустили, но в данных обстоятельствах это не имеет никакого значения. Я слышал, конечно, медицинские термины, но если перевести их на наш язык, они означают лишь одно: у парня поехала крыша. Он мечется между реальностью и своими фантазиями. Но в общем-то он рехнулся.
— Рассуждает он дьявольски убедительно.
— Потому, что не врет. В этом тоже его безумие. Он видел то, что видел.
— Вы повторили его слова.
— Но он не мог видеть ничего подобного, и это тоже — составная безумия. Его зрение искажено. Утратив чувство реальности, он уже видит не глазами, а разумом, а разум у него поврежден.
— Вы тоже весьма убедительны.
— Но я не вру, и разум мой в полном порядке. — Огилви достал из кармана пачку сигарет, вытянул одну и прикурил от древней бензиновой зажигалки «Зиппо», купленной не менее четверти века назад. — Таковы факты, подполковник. Вы, наверное, смогли бы заполнить кое-какие пробелы. Но история в своей основе достаточно ясна. Хейвелока необходимо забрать отсюда.
— Это будет не просто. Допустим, что Хейвелок пребывает в придуманных им самим мрачных пещерах, но при этом остается профессионалом. Возможно, он и не понимает, в каком направлении движется, однако нельзя забывать о том, что этот человек сумел продержаться На оперативной работе целых шестнадцать лет и остаться в, живых. Он внимателен, предприимчив, хитер.
— Нам все известно. Эта как раз и есть реальная сторона его теперешней действительности. Вы сообщили ему о моем прибытии, не так ли?