Мозаика

Селина. Вот как! (Задумчиво). Мне кажется, что мне суждено сыграть в его жизни некоторую роль.

Ветров. Может быть, может быть. Кто знает!.. Спойте, Селина.

Селина. Хорошо. (Идет за лютней, садится на ступени). Сядьте здесь. (Тот садится, она поет под аккомпанемент лютни. Ветров задумывается).

Селина (поет).

Там, за гранью, за пределом нам доступной высоты.
Бледноликая богиня ткет бессмертные мечты.
И в лучах ее прозрачных, бледно-грустный, но живой,
Опускается на землю призрак песни световой.
Песне странной и безмолвной, песне лунной тишины,
Опьяненный внимают дети матери-луны.
И для них горят светлее прежде бледные мечты.
И им снятся сны бессмертья. И безумны их черты.
А луна горит безмолвию в запредельной высоте;
Над землею реет призрак песни внятной лишь мечте.

Маша (входит с суповой миской, ставит на стол). Кушать подано! (Селина обрывает песню).

Ветров (вздрагивая). А, что?

Маша. Кушать подано.

Ветров. А, хорошо. (Та уходить). Где же остальные?

Селина. В сад ушли, кажется.

Ветров. Надо позвать их: ужинать подано. (Кричишь в сад). Рита, Костя, Малышев! идите ужинать!

ЗАНАВЕС.

2-я КАРТИНА.

Осень. Закат. За озером пожар. В продолжение картины настает ночь. К восходу луны пожар прекращается. Ветров, Маргарита, Селина, Малышев.

Ветров. Здорово горит.

Маргарита. Костя ушел на пожар.

Селина. Зачем?

Маргарита. Помочь чем может.

Селина. К чему? Он рискует жизнью из-за совершенно чужих ему людей. Никогда бы этого не сделала.

Малышев. Вы дорожите своей жизнью?

Селина. Нет, ни своей, ни чужой: я не люблю жизни.

Малышев. Что же вы любите?

Селина. Мою песню.

Маргарита. Вы эгоистка.

Селина. Нет, не совсем. Впрочем, вы не поймете меня, как не поймете и моей песни.

Маргарита. Нет, пойму: и вас и вашу песню.

Селина. Нет. (Начинает тихо на лютне).

Ветров. Может быть, я пойму вашу песню, Селина?

Селина. Нет. Ее понимает только тот кто поет ее. (Пауза).

Константин (быстро заходя на террасу). Папа здесь? (Увидев отца, ему). Папа, на пожаре несчастье: мужик упал с крыши, сильно обгорел и, кажется, сломал ногу. Пойдем, пожалуйста.

Ветров. Сейчас, сейчас. Только захвачу кое-какие лекарства и инструменты. Сейчас. (Быстро идет в комнаты).

Малышев. Сильно горит?

Константин. Да. Полдеревни выгорело (Селине, которая продолжает играть) Да прекратите, наконец, свою музыку!

Селина (продолжая). Надеюсь, она вам не мешает тушить пожар и помогать пострадавшим?

Константин. Э, ну вас. (Входит Ветров). Идем, папа.

Ветров. Идем.

Маргарита Я с вами, папа. Может быть, помогу чем нибудь.

Ветров. Идем, моя девочка. (Уходит с Константином),

Маргарита (берет Малышева за руку). Вы придете помочь мне? (Он утвердительно кивает головой, она уходит).

Малышев (тихо вслед ей). Милая.

Селина (после паузы). Как жалки люди.

Малышев. Почему?

Селина. Суетятся, помогают друг другу, или наоборот, делают разные гадости, и это называют жизнью.

Малышев. А вы как живете? Что вы делаете?

Селина. Пою свою песню.

Малышев (насмешливо). Немного же.

Селина. По крайней мере никому не мешаю. Пусть же и мне никто не мешает петь мою песню. (Тихо наигрывает на лютне, поет в полголоса; небольшая пауза).

Малышев. Кто вас научил этой песне?

Селина. Никто. Я ее подслушала у луны.

Малышев. У луны?

Селина. Да. Ведь вы знаете: я сомнамбула.

Малышев. Знаю.

Селина. Хотите я вам передам, как умею, одно сказание относительно сомнамбулизма?

Малышев. Пожалуйста.

Селина. Слушайте же. (Тихо наигрывает на лютне).

У бледной Луны, царицы неба, есть дети среди людей. Странны эти люди дли других.

Душа такого человека, прежде его рождения на земле, слышит от матери своей Луны, которая безмолвна для других людей, песню, странную песню неземной мечты.

И человек рождается со звуками этой песни в душе.

Это – лунатик. В светлую лунную ночь его душа, пробуждаясь от земного сна, возвращается к своей матери.

Тогда можно его видеть блуждающего по карнизам и крышам и опасно-высоким местам.

И он не падает: Луна бережет свое дитя.