Над волною, над бездной, над обрывом отвесным.
Там, под нами, глубоко – рокочет вода.
Мы застыли над бездной, перед чем-т безвестным.
Чего не попить никогда.
И мне хотелось в неизвестность проникнуть,
В ту бездну, что сильнее и зла, и добра.
И тебе хотел я что-то громкое крикнуть.
И шепнул чуть внятно: прощай, до утра.
С тобой
Как с тобой я встречаюсь, к мечтой расцвечаюсь,
Я зарею рассветной горю, –
Оттого что я – небо, оттого что ты – солнце
И во мне зажигаешь зарю.
Я с тобою. Я в сказке. Я в сверкающей ласке.
Ты нежна и я нежен с тобой.
Ты – горячее солнце, я – прозрачное небо.
Мы с тобою – как день голубой.
А с тобою орошаясь, до утра расставаясь,
Я закатным огнем расцвечен,
Оттого что ты – солнце, оттого что я – небо,
И тобой, лишь тобой озарен.
«В тихий вечер, что темную ночь прививал…»
В тихий вечер, что темную ночь прививал,
Мы свершили наш тайный обряд,
Мы свершили торжественный наш ритуал,
Что над всеми бессмертен и свят.
Тихий вечер померк. Ночь склонилась к земле,
И нас видел лишь месяца взгляд,
Как в полночной тиши, в голубой полумгле
Мы свершили наш тайный обряд.
«Мой день, как ночь, как смерть печален…»
Мой день, как ночь, как смерть печален.
Он умер где-то. Тишина.
Безмолвье темное развалин.
Навеки мертвая страна.
Меж глыб когда то бывших зданий,
Где похоронен мертвый день,
В часы молитв и заклинаний
Встает его нагая тень.
И призрак светел и печален.
Молчанье. Хаос мертвых дней.
Цветут цветы среди развалин,
Сплетенье светов и теней.
«Вчера мы солнце хоронили…»
Вчера мы солнце хоронили,
И в час, как к морю мы пришли,
О чем-то волны говорили
И зажигалися вдали.
Кружась в веселой легкой пляске.
Мы совершили наш обряд,
Но вдруг переменились краски,
И вечер стал печально – снять.
К земле склоняясь, ночь шепнула:
Умрите, спите. Все равно.
И солнце в море потонуло…
И стало грустно и темно.
«Возле речки на песочке чистом…»
Возле речки на песочке чистом
Разыгрались детки-малолетки.
Вечер стал прохладным и тенистым.
Смолкла птичка на зеленой ветке.
Разыгрались дети возле речки,
Как подкрался вечер, не видали.
Бог затеплил в небе звезды-свечки
И одел туманом сизым дали.
Разбежались дети. Тишь ночная.
Светят звезды. До утра далеко.
На берег русалка водяная
Тихо вышла. Плачет одиноко.
«На бучиле мельницы подгнившей…»
На бучиле мельницы подгнившей
Пробудился старый водяной.
Село солнце. Сгинул день отживший.
Месяц встал в пустыне звезд ночной.
Пробудился старый дед бучила.
Он взмахнул зеленою рукой,
И волна с волною говорила.
Стосковавшись позднею тоской.
Крикнул дед. И раз, и два. И снова –
Пересмешник влаги и ночей
Ждал как прежде отклика былого.
И плескался в серебре лучей
Но напрасно. Мельницы подгнившей
Уж давно умолкли жернова,
И навеки сгинул день отживший.
Схоронив и песни, и слова.
И лишь там, где раннею весною
Утопилась мельникова дочь,
Соловей рыдает под луною
И тоски не может превозмочь.
Торжество победителей
Свершив черед неизреченных битв.
Они сошлись у ржавого болота.
Они сошлись для песен и молитв.
Для праздника. И с ними древний кто-то.
Певцы поют победы близких, дней.
Покой и мир, к горе побежденным.
Закатный отсвет. Мертвый шум теней
Витает над болотом полусонным.
А вдалеке – неслышимо для тех –
Встает прибой и рокот непогоды,
Гремит кругом непобежденный смех
И вихри свищут песнь свободы.
«Не смейтесь над мечтой…»
Не смейтесь над мечтой! Пусть жизнь права всегда,
А миг мечтания не лжет лишь иногда!
Мы ежечасно ждем, а жизнь твердит уныло,
Что ожиданья нет и в сумраке могилы.
Мы, обманувшися, затихнем навсегда.
Но светлая мечта нам шепчет: никогда!
«Ночь придет, и сумрак будет страшен…»