— Хорошо, — улыбнулась я. — А мне понравилась дорога и я почти не устала.
— Понравилась? – искренне удивился Кир. — Но здесь пейзажи так сильно отличаются от наших, а дорога все время петляла то вправо, то влево, то вверх, то вниз. И эти горы, вечные горы…
— Этим тоже понравилась, — тихо и серьезно ответила я.
Взгляд друга помрачнел:
— Ты до сих пор ненавидишь все, что связано с Марилией? – хмуро спросил он, а объятия стали каменными, неуютными.
— Не все, Кир, — также тихо ответила я, открытым взглядом смотря на него. — Ты очень дорог мне. И ученый Стонич. И все сестры храма ордена трилистника. Я не могу ненавидеть всё и всех.
Мгновение Кир угрюмо смотрел на меня, и, показалось, что он хотел что-то сказать, но промолчал. Как всегда. В последнее время я часто замечала, что Кир сдерживался и многое не говорил. Многое из того, что хотел бы сказать.
— Чаю? — миролюбиво спросила я, переводя тему. — Мне только что горничная принесла чай из местных лесных трав, такой аромат от него... ммм. Чашка, правда, одна, но чтобы не смущать горничных твоим ночным визитом, мы можем воспользоваться одной.
Я вопросительно смотрела на друга. Кир медленно расслабился.
— Хорошо, угощай, — ответил друг и осторожно выпустил меня из объятий.
Мы направились к небольшому столику с двумя стульями. Я шла хромающей походкой и поняла, что все-таки нога ноет даже после теплого душа и отдыха, но Киру не захотела признаваться,— он итак все время переживал из-за меня.
— Нас довольно далеко расселили друг от друга, и я пришел переночевать у тебя. Ты на новом месте всегда кричишь во сне, — невозмутимо произнёс Кир.
Я благодарно посмотрела на него, но все же ответила:
— Кир, а если Стефания узнает, что ты ночевал у меня? Она не поймёт оправданий, для неё я чужой тебе человек.
— Не узнает, — уверенно ответил друг.
— Все же, не нужно, Кир, — вздохнула я. — Я попрошу горничную поспать в моей комнате. Да и пора прекращать тебе нянчиться со мной.
Кир раздраженно передернул плечами, недовольный моим решением. Выпив чаю и немного поболтав, мы все же разошлись. На прощание он поцеловал меня в висок и недовольно прошептал:
— Спокойной ночи, упрямица.
— Спокойной ночи, самый лучший друг в мире, — тепло улыбнулась я, осторожно поцеловав его в гладко выбритую щеку.
На следующий день ученый Стонич сразу отправился в известный научно-исследовательский центр столицы Бенрингии к отцу Стефании, известному ученому-оборотню, с которым он списывался до этого.
Я отправилась с ним, как помощница, а Кир отправился вместе с послом Марилии герцогом Куртич-Вязецким и свитой во дворец к императору Берингии на официальный прием засвидетельствовать свое почтение и преподнести дары.
Я наблюдала, как посол и свита отбывают во дворец императора на любезно предоставленных закрытых элегантных экипажах. На минуту я даже уронила челюсть, когда увидела Кира в роскошной одежде и с дорогой тростью. Он был бесподобен внушителен и безумно красив. Издалека до меня донесся громоподобный голос нашего посла:
— Герцог Стефанович, жаль, что император Берингии не женщина, иначе он слепо подписал бы все нужные нам договоры, увидев вас, — дальше посол грубо и громко рассмеялся, а Кир невозмутимо сбросил несуществующую пылинку с рукава сюртука.
Наши глаза встретились, и Кир улыбнулся мне краешком губ. К сожалению, посол Марилии заметил это и резко обернулся ко мне:
— О, маленькая внучка Стонича! — пробасил герцог.
Я слегка присела в реверансе:
— Ваше сиятельство, — вежливо произнесла.
— Кирстан, она тоже готова подписать любые договоры с вами, — весело расхохотался посол.— Не так ли, дорогуша?
Мое лицо осталось невозмутимым. Такими шутками меня давно было не смутить.
— Не так, ваше сиятельство, — безмятежно ответила я. — Я всегда с осторожностью подписываю любой документ, предварительно изучив все пункты. У меня всегда трезвая голова.
Герцог Куртич-Вязецкий перестал смеяться и уже внимательней посмотрел на меня. Я стояла перед ним спокойная и холодная с нейтральной улыбкой на лице, уже поняв, что нужно было промолчать, чтобы не привлекать внимание, но было поздно. Я почувствовала, как напрягся Кир, хотя внешне оставался совершенно спокойным и даже не смотрел в мою сторону.
— Всегда трезвая голова? — задумчиво переспросил посол. Проницательные карие глаза впились в меня и с интересом изучали. — А вы мне нравитесь, тира Стонич, — заявил он вдруг. — В следующий раз вы тоже будете в моей свите, поэтому позаботьтесь для себя о соответсвующем наряде.