В нем работали представители всех Земель Мира Вериус.
— Я подумал, может быть, у тебя получится … ты что-то увидишь, что-то заметишь… какую-то зацепку или деталь, не знаю... потому что у меня опускаются руки, — пробормотал Кир с паузами уставшим голосом и прикрыл глаза.
Кир уже больше двух лет искал какие-нибудь зацепки, которые смогут нам помочь понять, куда и каким образом пропал из тюрьмы для военнопленных мой муж, лер Кристоф Тубертон, но до сих пор он не смог найти ни малейшего следа.
Последнее, что было известно о Крисе, это то, что в последний день, когда его видели, его допросили одновременно генерал Мирадович и капитан Бейкалич. В допросной присутствовали также менталисты, которые умели взламывать ментальные блоки любой сложности. В протоколах допросов было отмечено, что граф Кристоф Тубертон, высший аристократ Тангрии не шёл на диалог с допрашивающими его лицами, много бранился, отказывался отвечать на вопросы о "зелёных лучах" , которых возглавлял, и артефакте подчинения, украденном лучами, не позволял "читать" себя, сопротивлялся охранникам и менталистам и всячески мешал взламывать свой ментальный блок. Более того, специально отметили, что он сломал руку одному охраннику и сильно разбил нос и губу второму. Но последним все же удалось связать и обездвижить пленного, и менталисты насильно смогли взломать ментальный блок графа. Граф Тубертон при этом очень долго кричал от невыносимой боли, бился в сильных конвульсиях, а потом потерял сознание.
После взлома ментального блока бесчувственного графа Тубертона отнесли в камеру, которая находилась на втором этаже тюрьмы и оставили там без всякой целительской помощи и присмотра. Вход и выход в камеру был через толстенную железную дверь, у которой постоянно находился охранник, окна в камере не было. Когда ему принесли по расписанию ужин, пленный так и не очнулся с момента потери сознания.
Утром тюремщики зашли в его камеру, но графа там не было, и не было ни одного следа или зацепки, что же с ним произошло и куда он делся. Начальник тюрьмы и капитан Бейкалич, доверенное лицо генерала Мирадовича, подняли на уши всю тюрьму, но пленника так и не нашли.
Все эти подробности были собраны в течение долгого времени и больших усилий сотрудников, подчинённых Кирстану. Маленькими шажками, по чуть-чуть, чтобы не вызывать подозрений своим излишним любопытством. После Кир пытался найти хоть какие-то зацепки и ниточки, которые помогли бы нам раскрыть тайну исчезновения графа Тубертона, но у него пока плохо получалось.
Приватные беседы с оставшимися в живых охранниками тоже ничего не дали. Все они дали магические клятвы, что говорят правду. Всех ещё раз проверили менталисты Кира. Но все было бесполезно. Не допросили только генерала Мирадовича и капитана Бейкалича. Но первый, когда понял, что его план по захвату власти, раскрыт, сбежал из заключения с помощью связей и огромных денег, а второй через несколько недель после окончания войны и подписания мирного договора был казнен вместе с несколькими военными преступниками военным трибуналом Марилии за садистское отношение к военнопленным тангрийцам.
— Спасибо огромное, я все внимательно изучу, — с благодарностью произнесла я. — Ты столько делаешь для меня, я очень ценю это, — постаралась произнести с теплотой, но получилось как-то сухо, как и моя благодарность. Мои эмоции уже давно словно заморозились, и было сложно выражать их.
Кир приоткрыл глаза и внимательно посмотрел на меня:
— Не бери в голову, Анна, для тебя я готов и больше сделать. Это же так... пустяки.
— Это вовсе не пустяки, Кир! — возмутилась я.
— Обещай мне, — он пристально смотрел на меня, —если ты сейчас не найдёшь в этих документах ничего интересного, то мы прекратим поиски.
— Прекратим? — опешила я от этой новости.
— На время, — вздохнул Кир. — И поедем с тобой в Свободные земли.
— Ты опять за своё? — нахмурилась я.
— Мы должны найти способ вернуть тебе магию, — взволнованно подался ко мне друг. — Возможно, там нам помогут. До конца неизведанные земли, темная магия, чёрные артефакторы... может быть, мы найдём выход.
— Кир, это невозможно, — прошептала я.
— Вот и надо узнать, — упрямился друг. — Возможно или нет. Почему ты упрямишься?
Я хмуро смотрела на него, удивляясь, как надежда на то, что магия ко мне вернется, ещё жила в нем. Мы прочитали горы специальной литературы, он консультировался со множеством знающих людей, ученый Стонич постоянно испытывал на мне изобретенные приборы и эликсиры. Надежды на возврат магии не было никакой. У меня уж точно. А Кир не давал мне смириться с мыслью о том, что магия больше не вернется.