Кубом надвинулись освещенные внутренности комнаты без передней стены. Огромный, медвежий котище и миловидная, женственная лиса сидели за белоснежным, богатым столом и стучали вилками о приборы. Они привлекали мое внимание, им весело, почти смешно. Лисонька делает мне глазки, томно прикрывая ротик платочком. Кот с жаром наигрывает румбу на двадцати или более благородно - мелодичных посудинах, сопит и ловко подмигивает в такт.
Наконец шампанское нашло естественный путь, прошпарило нюх и пролилось носом. Игорь слегка бухнул кулаком по моей спине. Я прогнулся, сматерился и напрочь сбросив пелену предыдущего, вопросил :
- Ты как, видел картинку?
- Нет, я говорил с одним из них. Это противно. Он до сих пор стоит у меня в глазах.
- Ну, ты врать Игореха, - по инерции подзадоривал я.
- Да нет, можешь не верить. Проклятый алкаш, он говорил, чтобы я не делал ничего, не пробовал. А сам смеялся, знал гад.
- Что знал?
- То, что я пойду туда и скажу эти два слова, - шептал мне в ухо Игорь, прикрываясь от невесть откуда налетевшего ветра.
- Какие два слова, скажи?
- Заклинание. Что мне делать? Старик, я подлец, я не могу.
- Какие слова скажи?
- Нельзя. Я не хочу тебя впутывать. Сам влип, сам и вычешусь.
- Ну, заговорил, так договаривай.
- Подлец, подлец. Зачем я сюда тебя притащил?
- Говори, поздно останавливаться. Говори, сам меня привел.
- Ладно, одному мне не выдержать. Вдвоем будет легче.
- Говори.
- Устой.
Чаша пришла в движение. Тонкие, гибкие ручейки змеями пыли заструились в трещины. Очерченные изломами уступы, колебались будто клавиши гигантского пианино. Волны медленного струения заполонили пространство призрачностью нереальности. Необъятное, ломкое тело чаши готовилось ко вздоху.
- Дес!!! - заорал Игорь и заплясал по бешеному зеркалу или само зеркало стало подбрасывать нас так, как живые угри скачут по перекаленной сковородке.
Из щелей струился желтый, с запахом серы то ли дым, то ли туман. Он горел тошнотворностью, бил в нос, ел глаза, заставлял кашлять и плакать. Наконец зеркало треснуло, и в ранах появился огонь. Он странно не обжигал, а только покалывал ступни слабым электрическим током.
Я изо всех сил старался не упасть, Игорь тоже. Но вот что-то негромко звякнуло, и границы пропали. Мы стояли на красном, прозрачном, неподвижном небосводе. Далеко внизу, чавкая и извиваясь, клокотал целый океан живой магмы.
Сотни фонтанов выбрасывали нечистоты и газы в окружающее пространство. То и дело, в кипящей каше, происходили гигантские катаклизмы. Океан разламывался, и из его недр выплескивались кровавые руки-плети, которые тянулись вверх, прямо к нам. Но не надолго, месиво опадало, подчиняясь законам неуступчивого тяготения.
Неожиданно, кто-то больно и обидно ударил меня ногой под зад.
- Хе-хе, - дошло до меня. - Отрок, на кухню засмотрелся, ширинку застегни.
Я испуганно посмотрел между ног, но там оказалось все нормально. Обернувшись, я увидел сухенького, чрезвычайно неряшливо одетого старичка. Лицо его усеивала густая, непрерывная, почти чешуйчатая вязь морщин. Ниже губ, сосульками обвисала жиденькая бородка.
- Цилиндр забыл, - резюмируя картину, сказало видение, - рога и копыта тоже.
Моя растерянность оказалась столь непоправима, что как видно доставляла ему немалое удовольствие.
- Варежку захлопни о-отрок, - блеющим, довольным голоском пропел старикашка. При этом он оттянул пальцами кожу на впалом кадыке и как аист согнул правую ногу.
- Вам что надо? - глупо и неуверенно осведомился я.
- Мар-ме-ла-ду. Я ваш сосед по даче, - продолжал петь юморной субъект.
Затем как-то странно, прямо на наших глазах, старикашка принялся изменяться. У него выросла плешина, но волосы приобрели окраску. Из мешковатых штанов вылезло колышущееся студнем пузо. Руки покрылись рыжей, курчавой шерстью. Ее месиво наползло даже на толстые, сарделевидные пальцы. Лицо старичка, всего через пять секунд, разгладилось в блин и чуть не лопалось с жиру. Новоявленный дядько потел и пыжился на воротник.
- Омолаживаюсь, видете ли, - доверительно сообщил он. Только после оного очень, простите, в сортир хочется. Не наложить бы.
- Молодые люди! - встряхнулся и зачревовещал бывший старикашка. - А вы что здесь делаете? Руками в штанцах трясете?! Там без вас бабы сохнут, а вы извиняюсь, отвиливаете самым беспардонным образом.
Для пущей наглядности он противно заелозил толстым задом, как неудачник конферансье где-нибудь в варьете или обветшалом кафе - шантане.
- Покажите мне город! Немедленно, я вам говорю! Внимание господа, сейчас вам будет предложена Столица и вся страна дураков, у ваших ног.
Внизу раскинулся громадный, но почти обыденно сутолочный город. Великан приковывал взгляд, наползал на нас, будил воображение. Он рос словно призрак, тень, поглощал пеленой видимое пространство.
- Наши ученые! - продолжал орать жизнерадостный и неугомонный, - не ваши ученые! Секреты омоложения, одухотворения, обобществления, осеменения тьфу ... пардон господа, пардон, о-благо-рождения общества, давно постигнуты Магистрами Волшебства.
И только относительность до сих пор дурачкам не подвластна. Две стороны лево и право, вверх и вниз - вроде одинаково, но так хочется править царством в обеих. Вся мыслимая материя находится в вечном движении, диалектика и ничего более. Только она пыжит и составляет мир. Как сказал ваш довольно великий ученый, - в пространстве нет ничего, акромя извилин головногу мозгу.