Более того, помещения почти одинаковы и лишь находятся на разных стадиях отделки. Где не имелось окон, горел свет. Длинные круговые коридоры, стандартные двери, и один и тот же архитектурный мотив за ними. - Четырехугольник стен, купольный потолок, с нарисованным глазом, в зрачке его дырка, трубой уходящая в небо.
Близкое шарканье ног в коридорах. Угловатые сужают круги, кажется, что они непостижимым образом узнают о наших передвижениях. С каждой секундой сильнее болит голова.
Твари, сначала они ощупают нас мерзкими, клейкими взглядами, потом задушат как цыплят. Наконец упав на пол в одной из комнат, мы почувствовали, что не можем двигаться более.
Поднеся руки к вискам, я инстинктивно, до рези в коже, принялся их растирать. По телу разлилось блаженное тепло, меня охватило вязкое, почти животное удовольствие.
Должно быть, прошло не мало времени. Девчонка мирно посапывала рядом со мной. Я разбудил ее.
- Что было?
- Ничего, просто угловатые ушли.
- Они смотрели на нас?
- Нет, они не нашли этой комнаты.
- Почему?
- Не знаю.
Мы ходили, и разглядывали дом, спасший нас. После долгих блужданий, попали в обширный зал со спиральной лестницей, уходящей вниз. Наклонившись над перилами, я почувствовал противный, слизистый запах выгребной ямы. Мраморные покатые ступени, укрывала мокрая ковровая дорожка. Ниже полная темнота. Вода где-то капает. Обшарпанная штукатурка. Лезть туда явно не хотелось.
- В городе говорят, что есть яма, которой угловатые молятся, - сказала моя спутница.
- И ты думаешь, они не нашли нас в собственном доме?
Потом стало ясно, что всякий, кто не угодит черным, будет иметь дело с лентой. А их становилось больше с каждым днем. Они следили даже за себе подобными, и были случаи, когда лента разрывала угловатых.
Дом, где мы спрятались, давно стал центром города. К нему тянулись черные ленты паломников. Они совершали человеческие жертвоприношения. Я забыл, когда это началось. Я не помнил о прошлом моего города. Оно казалось недостижимым садом, райские яблоки которого, можно попробовать только после смерти.
В моем городе, больше смерти боялись сглаза. Даже родственники старались не смотреть друг на друга. Наверно не сразу, но я стал верить, что из глаз окружающих сочится яд, способный убить душу каждого. Может, такое казалось только мне, но я в это верил.
Девчонка, другого имени ей так не нашлось, стала моей подругой. Лео забрали темняки. Мы продолжали зачем-то бегать от них. Но черноты расплодилось в нашем городе столько, что не хватало материи траурного цвета. Сами они уже не гонялись за босяками, мы находились в поле их зрения постоянно.
Одно время, даже ко мне пришло сладострастное, вязкое желание подглядывать за всем и вся. Но я знал хорошее средство против недуга. Стоило потереть виски, как наваждение пропадало.
Однажды глубоким вечером, в мой дом притащилась девчонка с рваной и тяжелой на вид сумкой.
- Послушай - сказала она, - у меня есть мысль, как избавиться от этого кошмара.
- Ты думай, что говоришь. Если бы такое было возможно, оно давно бы случилось.
- Нет, подожди. Помнишь тот дом с винтовой лестницей?
- Еще бы.
- Его надо взорвать.
- Зачем?
- Не важно, я чувствую, что его необходимо взорвать. У меня в сумке бомба, настоящая. Только давай быстрее, иначе нас засекут.
Я не верил в ее слова, покуда мы не оказались у священного дома. Попасть туда нет проблем, но каждый пришедший, выходил наружу в черном, траурном одеянии. И тогда я понял, что сказанное ею правда.
Заломило виски. Казалось, глаза сейчас вылезут из орбит. Тошнило, во рту появился кислый привкус. Я не мог пошевелиться и оторвать взгляда от сумки моей подруги.
И тогда из-за угла выкатила лента. Девчонка пыталась зарыться в снег, но лента сразу же нашла ее. Негромко хлопнуло, сажа измарала мое тело. И только потом вывернуло наизнанку внутренности. Каждую, до последней клеточки.
Но мозг жил и работал совсем отдельно. Это я убил ее. Нет, кто-то пользуясь мной будто прицелом орудия, разнес в клочки мою человечность. И я начал массировать виски. Мне казалось, что голову окружает огненный шар. Я будто вибрировал в каком-то поле и никто, и ничто не могли остановить меня.
Черные опрокидывались при моем появлении, как пешки в шахматной партии. У них наверное начинали просыпаться остатки мозгов и зачатки совести. Я двигался абсолютно точно, направляемый голосом неутоленной ненависти и отвращения. Я знал, как мне будет противно, но только потом. А сейчас я хотел убить его. Это свершится само, это просто. Достаточно только увидеть, и кошмар окончится.
Винтовая лестница, почти полностью завалена поганью жертвоприношений. Вонь стояла столь нестерпимая, что и в таком состоянии я чувствовал тошноту. Только б не поскользнуться.
Наконец я понял, оно рядом. Чудовище сдавлено мычало и пыталось забиться под тяжелый деревянный шкаф. Я зажмурился и стал подходить. Грохот упавшего шкафа, заставил открыть глаза. Оно еще дергалось в последних, предсмертных конвульсиях. Еле видимые волны какого-то излучения, кругами расходились от раздавленного тела.
Упругие, теплые волны качали мое тело в свой такт. Я словно паяц, подвешенный на неведомых ниточках. Жирное, грязное существо с лицом дебила и слипшемся пучком волос на макушке. Шкаф размазал его по бетонному полу, оставив лишь круглую как пузырь голову и поток нечистот.
- Расскажи, чем оно по-твоему было?