И когда очередной бункер сдавался в эксплуатацию, кто-либо из более сильных, предлагал ему забабахать новый бункер. Давал лучшие материалы и большую площадь. И Ослыч строил, а кто-либо занимал уютные помещения.
Но надо было соглашаться. Это одно из самых верных и тихих мест. Ослыч студентов к установке не подпускал, преподы не заходили в бункер сами. Спина и ниже у него крепкие, и с булавой не подберешься. А научные темы враждовали в веках, и вряд ли кто помнил первый брошенный камень преткновения.
Их накопилось так много, что искать чего-нибудь в растущей куче глупо и понапрасну. Спорили из-за средств, штатных единиц, приборов, регалий, студентов и т.д. При сведении счетов, более прочего доставалось предпоследним в списке, болезненно и по мордам.
Но где же движитель плывущего айсберга? Что-то ведь делалось и зачем?
В горы
Абсолютно нечего делать. Пожалуй, в этом главная беда южных городов. Столько работы, столько работы, и абсолютно нечего делать. Сиеста. Впрочем, бесцельное шатание по узким восточным улочкам занятие не из легких. Особенно когда зной полуденный, город незнакомый - можно даже устать. Дуваны, узкие пролазы, пыль течет как вода.
Невидимый снизу, что-то поет муэдзин. Заунывно и долго, не для меня, наверное. Старый Город словно вода, только сильно растянутая во времени. Вот стена, ей полтысячи лет, и вчера ее подмазывали глиной, пополам с ишачьим дерьмом.
Я сам уже жил здесь, только состарился и умер. Всему свое время... Рубашка напрочь прилипла к спине, надо зайти куда-нибудь отдохнуть.
Чайхана это тень от неприхотливого карагача, неторопливый говор арыка, неспешная беседа двух аксакалов за соседним столиком. Душа востока, или как там у них называется? Почти цивильно, зимородок для желающих подают. Какая встреча средь пустыни. Славное винишко, на ощупь прохлада. Теперь присесть куда-то и с кем-то. Странный тип, рука в печатке. Протез? Непохоже.
- Можно к вам присоединиться?
- Садитесь.
- Отдыхаете?
- Да, если назвать ожидание самолета отдыхом.
- Здесь рядом аэропорт?
- Да, недалеко.
Курчавая борода, длинные темные волосы, взгляд с хитрецой. Внешность незаурядная. Загорелый до безобразия, хотя одет довольно прилично - в неплохой джинсовый костюм. Зато ему так же по душе Зимородок. Выпили по бокалу, прохладное, кислое. Самое время заговорить. Для начала предложил сигарету. Он взял рукой в перчатке, но сморщился и уронил.
- Мешает, знаете ли.
- Да, - понимающе кивнул я. - Несчастный случай?
- Нет, обморозил пальцы. Противно смотреть. Черные, как уголечки. Неприятное воспоминание, хотя повторись тот случай, сделал бы точно так же. Но так и быть, расскажу. Самолет еще далек, а вам как видно, нечего делать.
Я смущенно улыбнулся пойманный врасплох. Люблю слушать незнакомых людей, люблю рассказывать им о себе. Хоть иногда, редко.
- Конечно я не Алладин из тысячи и одной ночи, - приступил собеседник, - но и в моей истории есть один штрих для интереса, который непонятен по-настоящему. На самом деле, ежедневно мы видим тысячи таких фактиков. Просто этот, так сказать, оказался в центре внимания.
Я как ни странно альпинист, - сказал он и поднял бокал. Потом добавил: - наверное ненадолго, все уходит. Ну речь не об этом.
Давным-давно, лет так эдак назад, я до предела увлекался спортом. Мое занятие тогда еще имело радужную оболочку романтики не только для окружающих, но и для меня. Нас было трое друзей Сергей, Виктор и я. Старшему исполнилось девятнадцать.
В первый раз мы видели, что кто-то рядом собирался в Гималаи. Нам такой подарок тогда не грозил, но ощущение удивительное. Сказочная страна манила и нас. Смешно вспомнить наш целеустремленный фанатизм. Впрочем я завидую себе в те ушедшие годы.
Мой друг Серега придумал бегать ночами. Знаете, я вырос в том городе, где вот так запросто, можно выбежать в ночь и горы из уютной квартиры в центре. Духота, зной, воздух густой, как чай в стакане. А через два часа, ножками, ножками, и ты в абсолютно другом мире.
Нет шизофреники, ей богу, шизофреники. Звезды в призрачной дымке, внизу огни ночного города. Трапеции и треугольники громадин гор рассекают слабо мерцающее пространство, растворяясь в невидимом. Выше их, только ночь.
- Тю! - что есть мочи орет Сергей, и эхо срывается вниз со скал, вторя его крику.
В общем добегались. Видите ли, мы не только бегали по ночам, но и как остальные, днем тренировались. Короче, в ауте оказался сам Серега. Я не знаю, сколько он бегал один, но врачи обнаружили у него перенапругу сердца второй степени. Ему тогда шеф сказал: - Все, до 68 кг. вес наберешь, иначе ни ногой на соревнования. А доктора говорили, близко к горам не подходить. И головами качали, словно старинные часики, как там они умеют.
У нас в марте скальные сборы начались. Серегу я увидел только через месяцок. Происходило действие на реке Или. Местность полупустынная, река - голубой пояс с радиусом за горизонтом. Скалы там довольно высоки, до шестидесяти пяти метров. Стены как зеркала. Эх, а весной там... Ну да ладно.
Серега как приехал, я его не узнал. У него ожирение началось что ли. Ходить почти не может. Как он добрался, до сих пор для меня загадка. Там ведь только на перекладных, и то не до места.
Минут сорок до лагеря брести, не с его здоровьем. Отлежался путешественник для моциона, и принялись мы с ним по бережку раз в сутки прохаживаться. День, другой, я с ним гуляю. Минут по двадцать, потом отлеживается, на кухне сидит.
Я конечно тоже молодец. Спорим, - подзуживаю его как-то, - не добежишь. Там вершинка - бугор со скальными выходами, метров двести - триста высотой. Когда реку не видишь, ориентироваться хорошо. Макуха как стол сверху ровная, в глаза бросается. Ну, Серега и говорит - до конца сборов я там бегом буду, веришь? Ну, поспорили.