Я думаю, лет триста тому назад, такими были школы в дни осенних каникул. Эти стены будто бы не давно покинул проказливый и веселый народец, кое-как прибрав книжки и тетрадки из настоящей бумаги. Я раньше видел нечто подобное. Может в каком-нибудь забытом сне, может, в отображении или представлении прошлого, о котором много читал и размышлял.
Абсолютно нет пластика. Окна оказывается, тоже естественные, не экраны мониторинга. Рамы из живого дерева, железо и даже камень. Так это же парты - стол и стул из дерева. Я читал о них, даже видел голографии в исторических энциклопедиях.
Какая абсолютная тишина...
На сером фоне отпечаток заметен издалека. Он очень натурален, ярок и опасен до безумия. Что-то древнее внутри меня, знающее о нем большее, чуть не вывернулось наизнанку от страха. Борозды от когтей жутко глубокие и довольно свежие. Всего несколько прыжков и обрыв - вековая пыль. Куда он делся? Пусть бы убрался подальше, пусть.
Как тихо, ничто не шелохнется. В ушах звенит. Недалеко, коридор поворачивает влево под прямым углом. Интересно, есть ли здесь аборигены? Если нет, то к чему декорации? Двигаюсь мягко, почти на цыпочках, в руках до боли сжат излучатель.
Пол деревянный, ему тысяча лет в субботу. Скрип не громкий, но с извивающимся эхом по лабиринтам переходов. Иногда кажется, что в такт тебе из-за угла, также аккуратно, крадется нечто навстречу. Хитрое нечто вертит головой по периметру и бредет на полусогнутых, стараясь шуметь как можно меньше.
И все же есть что-то нереальное. Пожалуй, сами звуки, они будто слегка глуховаты. Наверняка они тише, чем на самом деле. Недосказанность настораживает. А что если лопнет смягчающая перегородка, и бешеный водоворот событий потащит на дно?
Лестница. Столько этажей, а видимых снаружи максимум пять. Но количество вряд ли имеет значение. Вот теперь уже слишком, я насчитал двадцать. Страдаю отдышкой, а надо мной издеваются. Может, они просто хотят доказать мне, что изучение дома бесполезно?
Хотя, кто сказал, что я нахожусь там, где думаю. В конце концов, ирреальность более близка творцам этой штучки. Им плевать на ее логичность и осознанность для прочих млекопитающих.
Вообще, почему Дом для нас, для меня? Похоже на Землю? Причина для идиотов. Наша внутренняя целесообразность, словно назойливая муха, от которой мы стараемся отмахнуться всю жизнь. А она жужжит и никуда не собирается улетать.
Черт, ну теперь точно кто-то топает мне на встречу. Настоящий хозяин. Не церемонится в царстве тишины. Звук шагов деловит, даже несколько тороплив. Я пристраиваюсь на корточках за белым ящиком, зачем-то стараясь плотнее прижаться к голубой, в пупырышках краски стене.
Вот и все, он рядом. По крайней мере, определенность. Зверь уже вышел из-за поворота. Вытаскиваюсь из временного укрытия, выставив вперед жалкое свидетельство страха перед ним - оружие.
Дорого я бы отдал, что бы посмотреть на сцену со стороны. Бывший супер, бывший космодесантник вылетает из-за угла, да бы испугать пустоту личным, внешним, неуспокоительным давненько небритым видом.
Почти бестелесное существо скоро протопало мимо меня по пыли пола, оставляя за собой копытные, похожие на свиные следы. Оно совершенно прозрачно, и только дуновение воздуха слегка обозначает его очертания.
Мимоходом по дороге, у меня умудрились вырвать из рук бластер и пошарашили дальше, как ни в чем не бывало. Нам что, в зверинце с оружием не положено, я не понял?
Но не все так безобидно, как кажется. Прошло несколько коротких минут, как я полностью в этом убедился. Мой бластер явно не помешал бы сейчас. Более того, он единственный шанс выжить в таких условиях.
Я надеялся догнать следы кабана или свиньи, но какое-то странное чувство заставило меня насторожиться. Скрипы и шорохи, производимые в неблагодарной гонке, пронизал тонкий, шипящий звук.
Кто-то невидимый, но мощный и напористый, чертил пологую синусоиду по первозданной пыли. Я заметил надвигающуюся опасность, как раз вовремя. Теперь я имел опыт бестелесного рода столкновений и быстрее посторонился. В ту же минуту, раздался негромкий хлопок и почему - то запахло паленым. В одной из близлежащих внутренних перегородок здания образовалось круглое отверстие с обгорелыми по периметру краями.
Интересно, края дырки в моем пузе, были бы такие же ровные? Хотя нет, зрелище получилось бы, наверняка отвратительным. Даже не видно осколков от взрыва. Приличный удар, надо сказать, приличный.
И вот еще одна новость. Ближе к вечеру, совсем у его грешного тела, за окном появилось обыкновенное Солнце. Закат разразился ярко красный. Как там из сводок новостей... "Завтра, по прогнозу гидрометцентра, ожидается устойчивая, ясная, возможно ветряная погода".
Я так устал, что и во сне ничего не чудилось. А если что, правда случилось в прошедшую ночь, оно оставило меня без видимых изменений. Но сон кончился после того, как я понял, что где-то не далеко плачет ребенок.
Лестницы, повороты, плач то приближался, то умолкал в отдалении. Наверное очень капризный ребенок, и кричит он не от обиды, а назло и ничуть не жалобно. Да я не дурак, потому как долго и настороженно жду рядом с закрытой дверью. Но все равно, надо входить, раз так настойчиво просят.
Открыл дверь. Комната утопала в полутьме, но в дальнем углу явственно виднелась детская, деревянная колыбелька. Театр положений, сцена номер три. Древность воссозданная из нереальности. Колыбелька будто вчера выстругана топором средневекового крестьянина из свежего, белого клена. Яркие, незамысловатые узоры выведенные твердой рукой. Свет от единственного прямоугольного окна растворяется в слабой пыли, дробится отголосками. Мягкий еле заметный занавес.
Пыли вокруг слишком много, вот и плачет, - решился я.
Битый час я не могу сдвинуться с места. Не жарко, но липкий пот бессилия равномерно покрывает упокоенное тело. Время конвульсивных движений давно прошло. Теперь я парашютист. Управляюсь с несуществующими потоками воздуха. Пытаюсь в них плыть. Что-то не получается.