Но может, только ночной кошмар? Может жизнь мне видится как-то не так, как следовало бы. Есть, конечно, определенные недостатки. Но Вам необходимо оставаться с ними, хотя бы из уважения к самому себе.
Улыбнитесь друг мой, пусть даже нечто плюнуло на Вас с верху. Не снизу же, в конце концов. Может, это дождь капнул? Но что же тогда гроза?
- Здравствуйте молодой человек. - Луря обернулся. - Конечно же, неудобно, так вот со всех сторон сразу. Ну, я думаю, Вы поймете и войдете в наше нелегкое положение. - Голос был мягок, речь чуть растяжна, интонация задумчива. Голова и грудь говорившего не напрягались. Казалось, они принадлежат человеку, лежавшему в удобном кресле. Так разговаривают после достаточно приятного для пищеварения обеда. И Луря тоже смог стать вежливым.
- Я не испытываю даже малейших неудобств. Наоборот, я полностью в Вашем внимании.
- Спасибо-о, - протянула голова. - Отрадно видеть человека, который понимает и принимает наши заботы и неудобства. В сущности, каждому из тех, кого Вы в данный момент видите, очень трудно пойти на контакт с внешним миром. Но мы, в конце концов, лишь слуги, можно даже сказать, рабы великой идеи. И каким бы трудным не оказался путь, выпавший на нашу долю, мы не вправе останавливаться.
Каждый из здесь присутствующих, в свое время достиг вершины, в определенном смысле столь банального слова. И именно этот факт не позволяет нам опуститься в небытие. Именно это, тяжелыми цепями долга приковывает нас к живому миру.
Вы доподлинно представляете, как необыкновенно трудно следить за нашим изменчивым миром из этих жалких тенет. Но, неся высочайшее бремя ответ?ственности за происходящее в нашей стране, мы не можем позволить себе усталость и успокоенность.
Вы достаточно знаете историю страны Волшебства. Как буквально по крупицам собиралось все то, что мы имеем сейчас. Вам и представить то невозможно, что там, где лежит наша цветущая Родина, был лишь один голый камень. То есть ничего не было.
- Высморкайте меня, - голос потерял привлекательность и на секунду стал жесток и требователен. Выразитель как фокусник выдернул из-за спины салфетку и утер провинившийся орган.
- Но мы не жалуемся, нет. Судьба есть судьба. Мы живем не в лучшее время. Постоянно приходится бороться с тем, что непрошено вламывается к нам извне. И поэтому, мир так далек от совершенства.
Однако, вынужденная примесь тайны, которая плотным покровом оттеняет наше существование, отнюдь не означает бессилия. Наоборот, мы сильны как никогда.
В мире волшебства нет места для благодушия и лености. Напротив, тысячи желаний осаждают каждого члена нашего общества. Сколько в них силы, воли, старания сделать хоть что-нибудь. Но мы не успокаиваемся на достигнутом, и границы освоенного пространства постоянно растут.
Великая цель - построение всеобщего общества волшебства, молодого и жадного к благам жизни - не позволяет нам сидеть на месте уперев руки в бока. Ап, ап... - Что-то стукнуло и покатилось.
- У члена совета выпала челюсть! Куда вы смотрите! - завизжал Кот.
- Спасибо, - продолжил выступавший, когда дело полностью уладилось. И речь так же плавно пролилась дальше.
Какая-то доселе неизведанная игра. Она имеет свои правила и логику уже не опирающуюся на животную жизнь. Она выше этого, или это другое измерение. Но в том-то и дело, что, качаясь в беспомощности повседневности, мы, в конце концов, не преступаем ее законы, наоборот свято верим в нее, как во все непознанное, великое.
Дальние возможности приобретают оттенок желаемого. Оно манит вас посвящением в принадлежность и никогда не выпускает обратно в прошлое. Ты идешь от ступени к ступени, старательно задирая голову вверх. Сам путь кажется посредственностью, когда цель на расстоянии протянутой руки.
Ты желаешь, чтобы поступки твои, наполнились смыслом и важностью для Человечества. Ты желаешь блага для людей, но через себя. Ты просто призван его желанием. Ты пропитан необходимостью.
Ступенек так много, что я забыл, когда мои маленькие, босые ножки ходили по влажной теплоте Земли. Забыл о мягком прикосновении к ней. Я шагаю, повыше задрав очередное колено, с риском упасть с одинокой опоры. Я делаю шаг, для вполне определенной цели. Я играю в социальную лестницу, дабы осмотреть максимальное количество склоненных в раболепии макушек, с максимальной высоты. Я хочу что-нибудь значить в моей жизни, и я шагаю.
Но не дай Бог, чтобы какая-то сила неожиданно перенесла тебя слишком вверх, скакнув через трудности выше. Твои спутники останутся так позади, что нет желания что-либо доказывать, что-либо им утверждать. Тебе не на кого опереться. Твой смех над другими, лишь никчемность в собственных глазах.
Те жесткие законы, что так больно ломают наши тянувшиеся к ним руки, лишь позыв к преступлению оных на новых ступенях. А когда руки вдруг, разом абсолютно свободны, к горлу подкатывает мертвая, тленная пустота.
Что же есть безудержное, кропотливо-пунктирное тяготение к социальным целям, регламенту иерархии? Боюсь, лишь падение с возможной скоростью и силой. Падение навзничь.
Это видение прошло сквозь Лурю, как взмах крыла полуденной птицы и оставило в сердце неутолимую горечь ощущения.
- Слово предоставляется моему заместителю, - закончил председательствующий.
Повинуясь перемещению взглядов, Луря машинально повернулся в нужном направлении. Череп второго докладчика почти лыс, глаза насторожены внутренним накалом. Приоткрытый рот Демона являл взорам крепкие, острые зубы. Словно алмазные жернова на солнце, они сверкали из пустоты и не давали сосредоточиться на дальнейшем.
Мы так лелеем, так тщательно скрываем от других маленькие, собственные слабости. Мы называем их нашим непосредственным "Я". Жизнь без них кажется поганой и безличной. Но как часто, результат уродлив, обезображен до неузнаваемости. Как часто, маленькое становится подлым и пугающе небеззащитным.