Везде загорелись огни, был вечер, но мальчик видимо и думать забыл об обещании, данном матери.
Он робко спросил свою новую знакомую: «Ты здесь одна?»
– Да, мама сказала мне пробираться вперед самой, сказала, что я на месте смогу попасть в приют. Оттуда она меня обещала забрать.
Она подняла голову, и я увидела ее глаза, полные озорного блеска, так хорошо знакомого мне.
– Знаешь, думаю тебе стоит быть с нами. Моя мама будет не против, она у меня очень добрая, и она медсестра, так что мы сможем прокормить и тебя, пока твоя мама тебя не найдет. А чтобы все получилось, мы дадим объявление, что ты у нас - деловито сказал Эрнст.
Девочка, кажется, рада была такому плану и благодарно сжала руку мальчика.
Я видела уже не двух детей, а две невинные души, которых куда-то несла судьба, но они уцепились друг за друга, и будут держаться вместе, крепко сцепившись на волнах этого моря.
Неожиданно из динамиков по всему лайнеру затрещал голос, он возвещал о важной дате – 12 лет с прихода Гитлера к власти. Все вокруг затаилось, я не знала немецкий, но почему-то все понимала, как будто слушала ушами Эрнста. Голос подбадривал людей, призывал быть стойкими, люди смотрели друг на друга с каким-то печальным знанием на лице.
Вдруг раздался пронзительный свист, который казалось, услышала, прежде всего, я, потому что дети вдруг начали двигаться, как в замедленной съемке, медленно поворачивая свои головы в сторону палубы. Тут яркий жаркий свет озарил все, и весь лайнер покачнулся, заскрипел как недовольный старик, и все резко начало двигаться слишком быстро.
Пронзительный крик, даже скорее визг заполнил каждый уголок судна. Навстречу детям, откуда- то из облака дыма вышел тот самый солдат, на которого наткнулся Эрнст ранее. Но только вот половины его лица не было, лишь один глаз безумно обшаривал взглядом все вокруг. Казалось он заметил детей, остановился, шатнулся в сторону, и упал, навзничь, протягивая к ним руку.
Тут же еще один взрыв, а затем еще. Эрнст не успевал пугаться, он закричал «Мама» и ринулся к тому месту, где оставил ее. Но он не смог сделать и пары шагов, как люди в панике начали сносить его. Кто-то ухватился за его футболку, это была его новая подруга. Она крепко вцепилась в него, и они начали прокладывать дорогу к палубе. Корабль начал проседать, откуда - то снизу слышались урывками вскрикивания.
Дети выбежали на нижнюю прогулочную палубу, полностью закрытую стеклом. Это была ловушка, понимала я. Вода вдруг хлынула из-за спин, и стремительно начала прибывать. Люди толкались, стонали и пытались разбить стекло. Я иногда теряла из виду Эрнста, но потом снова находила его безумные глаза среди безумия других лиц. Вода уже подступила к шеям взрослых, детей подняло вверх. Отчаяние неописуемо, когда люди продолжают биться в стекла. Тут один офицер резко бьет прикладом в окно, и всех выносит волной за борт.
Все бурлит, людей разносит вокруг, как морскую пыль. Но Эрнст все еще держит маленькую ручку девочки. Они натыкаются на какой-то чемоданчик и хватаются за него.
Сначала дети не чувствуют холода, хотя я понимаю, что вода должна быть обжигающе ледяной. Эрнст лишь следит взглядом за лайнером, где он потерял мать, которую первый раз в жизни не послушался. Он же всегда делал, как она говорит, потому что знал, что она умная, намного умнее его. Я все это знала, как будто его мысли транслировались мне в голову. Так они качались на волнах еще много долгих минут, пока я не обнаружила, что они замерли. Я поняла, что они замерзли. Маленькие ручки сплелись на середине чемодана, с одной стороны головку положила девочка, с другой мальчик. Его пустой взгляд был устремлен в сторону лайнера, который вдруг весь озарился светом, и в последний раз осветил океан людей вокруг себя и ушел в пучину.
Оливия Браун. Нью-Йорк. 2032 год
Проснулась в холодном поту, не зная где явь, а где сон. В комнате было темно, поэтому несколько секунд я думала, что все еще сплю. Но потом услышала звуки с кухни, и поняла, что не сплю. Вскочила и побежала туда. Пол домовито готовил кофе. На мои шаги он обернулся и удивленно сделал шаг назад от меня. Представляю, какой он меня увидел, наверняка глаза выпученные, вся взлохмаченная и мокрая, еще и сказать ничего не могу, только рот как рыба открываю. Он быстро среагировал, всучив мне обжигающий напиток. Я быстро выпила, потянув его сесть со мной на диван.