Я видела лицо Власова, горящее огнем горя, он пытался спасти мое тело, но душа моя уже скользнула в бесплотный мир. Я не хотела видеть, как он покрывает поцелуями мое посиневшее безучастное лицо. Я полетела. Невидимый дух нес меня куда-то, я оглядывала своим широким взором страну свою большую. И не видно мне было не крови, ни страданий. Лишь полнота природы и красота городов, которые воздвигли сильные русские руки.
Долго я так лечу уже, и уже не знаю в каких пределах я.
И тут силой меня какой-то тянет вниз, и оказываюсь я возле молодой пары, любящейся. И так захотелось мне быть вместе с ними в этом таинстве, захотелось тепла мне их жаркого, и я как-то раз и юркнула куда-то в теплоту, свернулась там клубочком, слышу - сердечко радостно бьется и мне стало спокойно. Полежу здесь пока, отдохну, а потом обязательно отправлюсь искать Коленьку...
Оливия Браун. Нью-Йорк. 2032 год
О, этот теплый обволакивающий все покой, ах, если бы он мог длиться вечно. Я нечто, я лишь трепещущий сгусток энергии, и я хочу царить в этом спокойствии.
– Оливия!
Нет, нет! Оливии здесь нет. Здесь нет никого, имеющего имя. Безымянное умиротворение.
– Очнись!
Холод подступает! Как защититься от него?
Резко открыла глаза, очнулась от терпкого запаха. Свет пульсирующе бьет в глаза, надо мной лицо.
– Себастьян? Как ты здесь...
Я оглядываюсь – оказывается, я лежу на каком-то пластиковом столе, вокруг экранчики и какие-то диаграммы на стенах.
Себастьян холодной рукой тянет меня со стола.
– Нет времени объяснять все здесь. Нужно найти Пола. И уходить. Охрана будет в отключке недолго.
– Я ничего не понимаю...
– Идем! Я все расскажу, просто поверь мне сейчас.
Выбора, конечно, нет. Мы выходим из этого странного кабинета в длинный серый коридор.
– Мы в лаборатории?
– Да, мы на нижних этажах.
Я в какой-то серой сорочке, босиком пытаюсь поспеть за Себастьяном, который, кажется, знает все эти повороты намного лучше, чем должен. Тут неожиданно вырастает стеклянная стена, за ней на белом кубе сидит Пол, глаза прикрыты, веки слегка подергиваются. Услышав наши шаги, он приоткрывает их и тут же удивленно ахает. У Себастьяна откуда-то берется ключ-карта, и стеклянная дверь через секунду отъезжает. Пол бросается ко мне и прижимает к себе так крепко, что я слышу, как трещат мои косточки. Он как-то неловко целует меня в лоб и тут же обращает взор к Себастьяну.
– Почему ты здесь?»
– Я исправляю ошибки, – сухо отвечает тот, – еще немного и я расскажу вам все, все вопросы получат свои ответы.
Дальше происходит наистраннейшая вещь: мы не выходим из этой комнаты, а наоборот Себастьян проходит чуть в глубь, нащупывает что-то на полу и несколько раз притопывает. С пыхающим звуком одна плита приоткрывается и сдвигается в сторону - вниз ведет лестница. Наш проводник приглашает нас рукой спуститься туда. Я недоуменно гляжу, в неуверенности, что это лучшее решение. Пол тоже стоит не двигаясь.
– Хотите, чтобы вас поймали?! Я вижу вы теперь вместе, дорожите друг другом, так вот если не последуйте за мной, ваши отношения не продлятся долго.
Это прозвучало зловеще в контексте всего того, что я видела в прошлом. Я окинула его максимально презрительным взглядом, но все - таки шагнула к лестнице.
Мы долго спускались, так как я была первой, то я постоянно ожидала, когда моя нога почувствует что-то более устойчивое. Один раз за лестницей я увидела длинный туннель, но Себастьян сказал лезть ниже.
Пол появился, однако, неожиданно, и я босыми пятками ударила по нему. Ахнув от боли, я тут же отошла от лестницы, чтобы дать приземлиться моим компаньонам.
Я понимаю, что мы находимся достаточно глубоко под лабораториями, от этого мне становится чуть спокойнее.
Себастьян снова возглавляет шествие, Пол берет меня за руку, я бросаю на него взгляд, и он одобряюще кивает мне.
Я в нетерпении говорю: «Куда мы направляемся...», так как мои ноги начинают болеть, но я не успеваю до конца задать вопрос, как мы останавливаемся перед широкой железной дверью.
Я поворачиваю голову то в одну сторону открывшегося коридора, то в другую и вижу вдоль него одинаковые двери.
Себастьян достает железный большой ключ, покрывшийся уже ржавчиной, и открывает со скрипом проход в помещение в стене.
– Эти подвалы со времен войн и раздела. Здесь прятались люди, скрываясь от жестокости своих же соотечественников.
Он приглашает рукой нас внутрь, и я не смело шагаю вперед, потянув за собой Пола. Во мне играют множество оттенков чувств: любопытство, страх, негодование, злость, нетерпение.