– Марк? Ты меня слышишь?
– Брук? Это ты? Боже, я не могу до тебя дозвониться уже три дня, я поднял на уши всю твою газету, они связались с министерством иностранных дел, они уже начали искать вас! Где вы?
– У нас не было связи здесь, террористическая группировка атаковала местность близ Йемена, я в одном из селений недалеко.
– Ты сможешь добраться до столицы?
– Я...я не уверена.
– Джош с тобой?
– Да, мы вдвоем.
– Тогда вы должны добраться до Йемена, вас там будут ждать.
Кажется, разговор закончился, я думаю, что сейчас он положит трубку, но нет.
– Брук, я люблю тебя!
– И я, Марк! Жди меня.
– Я...
Связь прервалась. Моя дрожащая рука сжимает телефон. Я поднимаю глаза на Джоша.
– Он сказал идти в Йемен.
– Идти? А твой влиятельный парень не может прислать за нами кого-то? Нам придется пройти большое расстояние по открытой местности, он буквально посылает нас на смерть.
– Джош, это война, мы не на курорте, и никто не обязан предоставлять нам эскорт. Мы на работе, мы сами выбрали этот путь. Наш долг быть здесь и показать миру весь ужас, что здесь творится.
– Я вообще не хотел в этом участвовать, если бы не ты...
Он посмотрел на меня таким пронзительным взглядом, его рука потянулась к моему лицу и стерла слезинку со щеки.
– Джош, не надо, все давно в прошлом.
Я поднялась и вышла из сарая, он за мной.
– Кончилось? Не для меня!
Я направилась к песчаной дороге, оглядывая местность. Никого. Пугающе никого.
– Ты не боролся за меня!
Он схватил меня за руку и развернул к себе: «А я могу? Мог я бороться с ним? Он наврал тебе обо мне, а ты поверила. Это ты не боролась!»
Я смотрю в его глаза, и вдруг шепчу: «Прости».
Сама я не понимаю, почему говорю это, пытаюсь раскопать ответ внутри себя, но эти двое уже прижимаются к друг другу, еще чуть - чуть и они поцелуются, как тишину разрывает рев мотора.
Две машины выезжает со стороны пустыни, прямо на ходу из них вылетают люди с замотанными лицами и автоматами в руках. Они что-то кричат, подбегают к нам и тыкают прицелами в нас. Животный страх захватывает меня, я пытаюсь бежать, но один из террористов, а это именно они сомнений нет, хватает меня за руки и заламывают за спиной. Джош что-то кричит на арабском языке, другая я это понимает, но я настоящая в таком шоке, что теряю контроль над телом. Наконец машины останавливаются, и оттуда выходит высокий араб. Его лицо открыто, и это пугает еще больше. Он подходит к нам и начинает смеяться, а потом говорит: «Американские журналисты? Наконец-то вы попались. Не бойся, милая, - он гладит бьющуюся в руках боевика меня по щеке, – я верну тебя домой особой посылкой. Тащите их в штаб»
Террористы тут же исполняют приказ. Завязывают нам глаза и, видимо, толкают к машине. Мне темно и страшно, мне нечем дышать. Мы едем совсем недолго, я постоянно чувствую дуло автомата у лопаток. Мысли перемешиваются в голове. Я уже не знаю, где я настоящая, а где из прошлого. Все заканчивается подвалом. Я сижу на стуле, напротив Джош. Губа разбита, но я не помню, когда его били. Лампочка на проводе раскачивается над нами, озаряя помещение тусклым светом. За спиной Джоша стоит все тот же улыбающийся негодяй. Он смотрит только на меня. Мы встречаемся взглядами, и я знаю, чем все закончится. Смерть в его глазах, только смерть, больше ничего.
– Знаете, вы, американцы, не умеете ценить жизнь. Вам вечно нужно лезть туда, куда вас не зовут. И я думаю, пора преподать твоему народу урок. Мой народ разберется в своих делах сам. А чтобы твои люди усвоили все хорошо, я пошлю им учебный фильм.
Он говорит это и смотрит мне в глаза. И я понимаю, что плачу.
– Принесите его камеру.
Приказ выполняется.
– Ты будешь снимать, – он протягивает камеру Джошу.
– Никогда, ублюдок!
– Ты будешь снимать или я расчленю ее на твоих глазах.
Я всхлипываю и с мольбой смотрю на Джоша. Я вижу в его взгляде столько любви, что знаю, он сделает это ради меня. Его развязывают, но тут же приставляют к голове автомат. Он берет дрожащими руками камеру. Главарь подходит ко мне и говорит: «Включай».
Джош делает то, что он говорит.
Прямо над моим ухом звучит его холодный голос, она говорит на ломанном английском:
«Я обращаюсь ко всем американцам - не лезьте в чужие дела. Это наша страна и наша война. С каждым американцем на нашей земле мы сделаем это...»