— Оружие?
Констентайн кивнул.
— Насколько я понимаю, — сказал он задумчиво, — это все оборонительные меры. Вряд ли он следит за вами и в отеле. Я целый час проверял улицу. И еще час — вестибюль. Никто подозрительный не появился. В номере жучков нет. Это я проверил, пока вы дремали.
Она снова покраснела.
— Что же нам теперь делать? — спросила она.
Он устало опустился на диван.
— Ничего. Отменяем операцию. Мы не предполагали ответных действий и не можем им противостоять.
— Что, вот так и сдадимся? — Она слышала свой собственный голос как будто издалека.
— Сдаваться никто не собирается. Мы вернемся домой и… придумаем новый план. Вы снова приедете навестить детей, и, судя по тому, что я понял про вашего мужа, он не будет этому препятствовать. Сейчас он рассержен, а когда успокоится, он придумает, как детям видеться с мамой — но так, чтобы вы не могли ничего предпринять. Рано или поздно, может быть, через несколько месяцев мы улучим момент. Или ситуация разрешится как-то иначе…
Он замолчал. Вид у него был жалкий — как у игрока, который пропустил решающий бросок в финальной игре. Дина только теперь поняла, как серьезно Джон Констентайн отнесся к своему заданию. Ей хотелось обнять его, утешить. Она подошла и положила ему руку на плечо.
— Все в порядке, — сказала она.
— Да нет, — вздохнул он. — Все отвратительно.
Он легонько пожал ее ладонь и тут же убрал руку.
— Так что будем делать? — снова спросила она. — Сейчас, пока мы еще здесь.
— Думаю, вам стоит попытаться увидеться с детьми. Я буду держаться в стороне. У вас билет на субботу?
— Да.
— Значит, я останусь до субботы, удостоверюсь в том, что вы улетели.
— В этом нет никакой необходимости. Если хотите, можете возвращаться хоть завтра.
— Нет, я все-таки побуду здесь, — сказал он. — Полюбуюсь местными красотами, поваляюсь со стаканчиком виски у бассейна. Но это все за мой счет, а не за ваш.
— Очень мне хочется знать, — сказала Дина, которой было приятно, что он будет рядом, — даст он мне увидеться с детьми или нет. — И она рассказала о звонке Ахмадам.
— С детьми он вам увидеться даст, — уверил ее Констентайн. — Хотя бы попрощаться. Но вы должны настаивать. Если вы затаитесь, это усугубит его подозрения.
— Наверное, вы правы.
С этой стороны она проблему не рассматривала. Сейчас ей хотелось только одного — крепко прижать к груди своих близнецов.
Наступила пауза, которую прервал Констентайн:
— Мне надо идти. Думаю, слежки сейчас нет, но рисковать не стоит.
Он встал, она тоже. Ей вдруг очень захотелось, чтобы он остался. Ее пугала бесконечная ночь в пустом номере, в чужом городе. Джон Констентайн был единственным человеком, которому она сейчас доверяла. А ведь она думала, что больше никому не сможет доверять. Тем более мужчине. И вот теперь она могла положиться только на этого сильного и мужественного человека с ласковыми глазами.
— Побудьте еще немного, — попросила она.
Он молча посмотрел на нее.
— Обнимите меня, — сказала она. — Прошу вас, просто обнимите…
Он не стал ждать, когда она договорит. Его сильные руки легли ей на плечи, он прижал ее к себе. Он провел ладонью по ее щеке, по волосам. У нее подкосились ноги, но она знала, что он не даст ей упасть. Останься, подумала она. Останься.
Джо отстранился и посмотрел на нее. В его взгляде она прочитала грусть. И надежду. Она знала, что он хочет ее. Но хочет ли этого она? Здесь? Сейчас? Все и так запутано до невозможности.
Зазвонил телефон.
Звонил портье.
— К вам посетитель, миссис Ахмад. Госпожа Сорайя Ахмад. Пустить ее?
— Сорайя? Я… Да, конечно, пусть поднимется.
Констентайн удивленно вскинул брови.
— Это моя свояченица. Зачем она пришла — ума не приложу.
Он кивнул:
— Я испаряюсь.
Он допил виски, убрал свой стакан в мини-бар и быстро направился к двери.
— Позвоните мне завтра? — Она не знала, что еще добавить на прощание.
— Так или иначе я с вами свяжусь. — И он исчез.
Через минуту в дверь постучала Сорайя.
Прежде чем войти, молодая женщина оглядела коридор — словно боялась, что ее кто-то увидит. Одета она была как для деловой встречи.
— Я заехала по дороге домой, — сказала она, обведя взглядом гостиничный номер, — я возвращаюсь с заседания благотворительного комитета.
— Проходи, садись. Я очень рада тебя видеть.
Сорайя села, но летнее пальто снимать не стала.