— Да, — согласился я с его печальным выводом, продолжая поиск зеленого огонька.
— На той стороне улицы больше такси, — сказал Харви в пространство. Мы стояли на углу, наблюдая за быстро несущимся транспортом.
— Вон, — сказал я, — вон там такси…
Харви сошел с тротуара. Раздался визг тормозов, закричал какой-то мужчина, но Харви уже исчез под колесами автобуса. Неуклюжая машина дернулась, а затем, когда сработали тормоза, заскользила по луже пролитого кем-то масла. Бесформенный ком лохмотьев вылетел из-под задних колес. Автобус развернуло и он стал боком поперек дороги. Поверху масляной лужи расплывалась кровь. Из кома под странным углом торчали два ботинка. Водитель выбрался из автобуса на негнущихся ногах. Это оказалась женщина лет тридцати, ее большое крестьянское лицо казалось еще круглее из-за платка, который был туго завязан под подбородком. Она обтирала ладони о бедра и смотрела, как мужчина, который крикнул, наклонился над растрепанным комом и осторожно его ощупал, сняв предварительно свою меховую шапку.
— Мертв, — сказал он.
Водитель заголосила, заламывая руки. Она снова и снова выкрикивала короткую русскую молитву. На мотоцикле с коляской примчались два милиционера и принялись расспрашивать прохожих о происшествии. Один из пассажиров автобуса показал на меня. Когда милиционер обернулся ко мне, я стал протискиваться сквозь толпу. Человек, стоявший за мной, не посторонился и преграждал мне дорогу, пока не подошел один из милиционеров. Милиционер стал что-то говорить мне по-русски, но остановивший меня мужчина показал мне удостоверение. Милиционеры козырнули и повернулись на каблуках.
— Сюда, — позвал меня мужчина. — Я отвезу вас в аэропорт.
Молитва женщины-водителя прерывалась всхлипами. Тело Харви уже достали из-под автобуса, и она увидела его лицо. Я не хотел идти с этим мужчиной, желая успокоить водителя. Я хотел сказать ей, что она не виновата. Объяснить, что она — лишь жертва обстоятельств и случившегося никак не могла избежать. Но размышляя, пришел к выводу, что она, возможно, была виновата. Может быть, как раз Харви оказался жертвой обстоятельств, в которых ни водитель, ни миллионы других людей ничего не делали, чтобы вылечить этот безумный мир. Мир, в котором я горжусь сам собой за то, что остаюсь на своей стороне, и презираю Харви за его странный кодекс чести и за то, что он иногда говорил правду.
— В аэропорт? — снова спросил мужчина.
Один из милиционеров принялся разбрасывать песок, засыпая лужу масла и крови. Водосток заурчал и плеснул на асфальт мокрыми льдинками.
— Да, пожалуйста, полковник Шток, — громко сказал я, ни к кому не обращаясь.
Шток на самом деле вышел из толпы и щелкнул пальцами. С другой стороны улицы наперерез транспорту рванул «ЗИС» и подъехал к нам. Шофер выскочил из машины и распахнул дверцу. Шток пригласил меня в машину. В теплом салоне «ЗИСа» работало радио. Лед на Неве трескался, городские власти предупреждали людей, чтобы они не ходили по льду. Шток велел шоферу выключить радио.
— Лед, — сказал полковник. — О нем я знаю все.
Он вынул из кармана маленькую фляжку и передал ее мне.
— Выпейте. Это рижский бальзам. Согревает.
Я глотнул и закашлялся. Жидкость была густая и такая горькая, что почти невозможно пить.
Но я все-таки отхлебнул еще немного, пока машина разворачивалась в сторону аэропорта, и оглянулся на автобус. Кровь и масло медленно проступали сквозь щедро рассыпанный песок.
Некоторые машины марки «ЗИС» оснащены звуковыми сигналами с особым звуком, чтобы предупреждать постовых милиционеров о проезде важной шишки. У машины Штока тоже был такой сигнал, и шофер гнал через перекрестки без остановок.
— У меня сегодня особый день, — сказал Шток. — Юбилей моей раны.
Он потер плечо.
— Меня ранил снайпер во время финской кампании. Наверное, уложил бы, если бы выпил не так много водки. — Шток засмеялся. — Финские снайперы — мы звали из «кукушками» — редко мазали. Они просачивались на многие километры вглубь за линию фронта, прятались на деревьях и убивали далее генералов. Некоторые из них нахально заглядывали в наши части, обедали в наших полевых кухнях, а затем снова возвращались в свои укрытия. Великолепно. Тот день был такой же, как сегодня. Гололед, небольшой снегопад. Я служил в танковом подразделении. Мы куда-то ехали и увидели группу солдат в форме регулировщиков Красной Армии с нарукавными повязками, которые махали флажками, направляя нас в сторону от дороги. В этом не было ничего необычного, мы часто ездили по полям. Но это оказались финны, переодетые в нашу форму. Мы неожиданно попали под ураганный обстрел. Я ехал в танке с открытой крышкой люка — хотелось видеть, что делается вокруг. Это была ошибка.