Полет
В течение получаса они развили необходимую скорость, так как в последний момент их ракету усовершенствовали и приспособили для выполнения новых задач. А через час помощник принес капитану сообщение радиостанции с Земли, где за это время прошло уже несколько лет. Было опубликовано коммюнике о гибели "Наутилуса-III", как назвали их космический корабль.
— Итак, мы окончательно умерли.
— Сообщить экипажу? — нерешительно спросил помощник.
— Конечно. Здесь между нами не должно быть секретов.
Сначала экипаж ответил на это сообщение смехом. Говорят, что кто переживет собственную смерть, будет долго жить. И вправду, если они переживут встречу с космическим телом, то вернутся тысячелетними старцами по земному времени. Старцами в расцвете сил! Но когда эта тема была исчерпана, начались явления, частые при космических полетах: экипаж стал замкнутым, капризным, усталым, раздражительным. Если в таких случаях не помогала шутка, оставалось лишь одно средство. (Немо часто говорил: "Ведь раньше людей не расстраивало, что при полете из Праги в Москву они старели на два часа, почему же вас огорчает, что вы постареете на несколько лет? Важно, что вы этого не чувствуете".) Итак, если шутки не помогали, приходилось менять распорядок дня, создавать напряженную обстановку. Бесцельные размышления быстро вытесняются голодом и страхом. Капитан выдумывал несуществующие неисправности в идеально работавших механизмах и сообщал, что плохо работает какое-нибудь устройство. На ходу осторожно меняли одну деталь за другой и потом радовались спасению. А то возникала "опасность" столкновения с метеоритом. Тогда часть ракеты, находящуюся под угрозой, спешно освобождали от запасов; потом выяснялось, что ракета уклонилась от столкновения, и все возвращали на старые места. Или вдруг оказывалось, что экипажу угрожает инфекция, которую якобы занесли при посадке, и всем поголовно начинали заново делать прививки. Или обнаруживали порчу продуктов и целых два дня держали всех только на хлебе и воде. Капитан разнообразил жизнь экипажа небольшими неприятностями, чтобы люди не поддавались влиянию безделия и бесплодных размышлений, что, как показал опыт, к добру не ведет.
Но в жизнь самого Пержинки такого разнообразия не вносил никто. Ему приходилось самому справляться с ощущением бессмысленности полета и собственного бытия, с полным одиночеством, с отчаянием из-за невыполнимости взятой на себя задачи, от перспективы, которая ждет их по возвращении на Землю. Он сам договорился с судовым врачом и как только впадал в глубокую депрессию, врач определял у него приступ желчнокаменной болезни и заявлял, что больного необходимо положить в изолятор, чтобы растворить эти камни специальным облучением. Пока капитан, не признававший никаких лекарств, кроме сливовицы, жил в кабинете врача, ракетой командовал его помощник, для которого в этих коротких периодах заключалась основная цель путешествия: если он справится с обязанностями командира, то в следующий раз сможет стать капитаном корабля. Спустя два дня, стряхнув похмелье, Немо снова появлялся среди экипажа и придумывал новые осложнения, чтобы, преодолев их, люди могли торжествовать победу.
Но вот прошло последнее похмелье, и капитану Немо уже ничего не надо было придумывать. Приближалась встреча с космическим телом, оно уже виднелось — сигарообразная ракета, напоминавшая воздушный корабль величиной с небольшой планетоид, этак с половину Луны; она медленно плыла к нашей солнечной системе. Не было никаких сомнений — она направлялась к солнцу.
Немо приказал немедленно сообщить об этом на Землю. Весьма сомнительная попытка при таком огромном расстоянии, хотя ракета и оснащена специальными передатчиками. Затем была объявлена боевая готовность. Члены экипажа посменно дежурили у приборов, спали в космических скафандрах с оружием в руках. Немо приказал нацелить на гиганта дальнобойные катапульты и уменьшить скорость.
Встреча
Возникло несколько вариантов встречи с телом; штаб рассматривал их, а электронно-вычислительные машины давали все новые и новые комбинации. Но сводились они в общем к альтернативе: либо сразу атаковать ракету, либо договориться с ее командой. Большинство членов штаба, учитывая то, что пираты натворили во Вселенной, были за немедленную атаку. Все еще хорошо помнили экспериментальные взрывы и понимали, что во Вселенной нет ничего, могущего противостоять силе расщепленного атома. Но выдержит ли атакующее суденышко взрыв такой огромной массы материи? Переживет ли "Наутилус-III" подобную катастрофу? На эти вопросы трудно было ответить, ибо никто не знал, из какого материала сделана таинственная ракета. К тому же можно предположить, что экипаж сверхракеты обладает разумом, высокоинтеллектуален и пойдет на переговоры. Ну а что, если пираты захватят в плен и убьют парламентеров? Второй вариант был рискованным. И все-таки в первом случае рисковали больше — тогда могли погибнуть все.
Наконец Немо решил, вооружившись до зубов, подлететь со своими ближайшими соратниками к загадочному кораблю и попытаться вступить там в переговоры. Они отправились в той самой старомодной "космической ванне", на которой капитан впервые отличился.
Путники с изумлением увидели, что сверхракета очень напоминает некоторые из построенных на Земле звездолетов, только она во много раз больше их. Немо со своими товарищами несколько раз облетел вокруг сверхракеты, словно был ее маленьким спутником, — никакого эффекта. "То ли у них нет наблюдателей, то ли они ждут парламентеров, а может, все вымерли", — подумал Немо.
— Пристанем к главному входу.
Немо указал на огромное углубление, зияющее в передней части ракеты. Главный вход никем не охранялся, и можно было легко проникнуть внутрь. Пять человек, соединенные с "ванной" веревками, решили спускаться в ракету по одному. Первым туда проник помощник капитана. Вскоре он вернулся. Насколько можно было разглядеть сквозь толстое стекло скафандра, глаза у него были вытаращены, и он харкал кровью. Его тут же отослали на "Наутилус". Больше никому не хотелось спускаться в зияющее углубление. Вся команда с небольшими моторами в руках, которые облегчали передвижение, и автоматами за спиной замерла в нерешительности.
Наконец Немо стал медленно спускаться. Не прошел он и трех метров, как ему почудилось, словно кто-то рядом нашептывает:
"Мы друзья, мы друзья, мы друзья", — хотя в действительности он ничего не слышал. Подобно мотиву, назойливо преследующему человека, или пластинке, которая вертится на одном месте, эта фраза без конца повторялась в его голове.
Чем громче звучали слова о дружбе, тем сильнее охватывало Немо чувство страха. Наконец он ощутил под ногами ровную поверхность и очутился перед стеной толщиной в несколько метров, которая тотчас же начала раздвигаться. Казалось, здесь готовы к приему гостей. Немо быстро прошел вперед, освещая себе путь узким лучом фонаря. Минуты через три в глаза ему ударил мощный поток света.
Немо остановился у входа в огромный, просторный зал, противоположный конец которого терялся где-то вдали. Там он увидел несколько чудовищ. По крайней мере они показались капитану чудовищами, хотя, несомненно, он сам был для них страшилищем. Но особенно его удивило то, что все они разные.
Одно из них, величиною почти с кита, походило на раздутую инфузорию, у другого из тела торчали какие-то отростки, у третьего было восемь ног. Внутри их прозрачных тел пульсировала — у каждого по-разному — какая-то странная жидкость. Чудовища были неподвижны. Если бы Немо не видел, как бьются их сердца, он счел бы их мертвыми.
"Они спят, они заморожены и сразу проснутся, как только ты их согреешь", — вновь зазвучало в голове Немо. Он уже догадался, в чем дело: это телепатия. Немо тут же выключил фонарь. Он не хотел будить чудовищ, не хотел согревать помещение даже теплом своего фонаря. Капитан торопливо дернул за веревку. Едва его вытащили, как изоляционная стена за ним захлопнулась.