Мозг Эндрю

Зачем вы отправились в Калифорнию?

Меня не примирило с действительностью даже то, что с нами, точнее, с Брайони, распрощался упырь — на тротуаре перед своим общежитием.

А имя у него было?

Понятия не имею. Наверное, Дюк. Как же еще? Она легонько поцеловала его в губы, погладила по щеке, а вернувшись в машину, захлопнула дверцу, обернулась и долго махала ему рукой. Внутренний голос твердил мне: «Гони!» Как герой — таксисту в фильме тридцатых годов. Тот голос, что звучал у меня в голове, стал определяющим: я был из другого поколения. Я не принадлежал к их времени. Я не обладал этой девушкой на законных основаниях.

Естественно, у нее в этом вопросе было право выбора.

Это я вам рассказываю о своих ощущениях. Брайони знала, что я разведен, но ничего более. У меня и раньше было желание выговориться, но я не мог себя заставить раскрыться перед ней полностью. Неудивительно, что я стал ее «проектом»[14].

Ее «проектом»? Значит, ты все еще не понимал, насколько она к тебе привязана.

Я чувствовал ее интерес. Чувствовал постоянное внимание. Но ни во что большее не верил — не мог. У меня, конечно, были свои уловки. Чем больше я мрачнел, тем заботливей относилась ко мне Брайони. Так продолжалось целый семестр. Я научился манипулировать своим нигилистическим отчаянием и не чурался обмана, я научился делать скорбную мину, хотя в глубине души расплывался в улыбке, как последний идиот. Это удерживало меня от физических поползновений. Но она переняла мою манеру речи и, зачитывая вслух свою курсовую, каждой четко продуманной фразой отдавала дань моему преподаванию. Ей был свойствен интеллектуальный апломб молодых, которые не боятся выдавать научные идеи за собственные. Она даже упомянула лимбическую систему мозга — и при этом вопросительно посмотрела на меня. Эту гипотезу пришлось тут же отклонить.

С какой стати?

Поражения лимбической системы среди прочего ведут к затуханию эмоциональности. Наступает равнодушие, холодность. Человек становится как бы полуживым. Дисфункция лимбической системы наблюдается у пациентов, перенесших травму.

Хочешь сказать, ты тоже имел такой опыт? Ты был травмирован?

Разве что жизнью. Поймите, рядом с Брайони моя лимбическая система не давала сбоев. Гиппокамп и миндалевидное тело были активны как никогда. Свист и аплодисменты. Сальто назад. Хорошо, что учебный план моего курса предусматривал знакомство с трудами Уильяма Джемса[15], Дьюи[16], Рорти[17], а также французских экзистенциалистов: Сартра, Камю. Она занималась всем этим с увлечением.

Не сложновато ли для вводного курса когнитивистики?

Допустим, в головах большинства студентов мало что задерживалось. А то, что было доступно пониманию, им не нравилось. Я не наблюдал у этих ребят какой-то особой религиозности: скорее, Бога они воспринимали как исходную посылку, как предустановленную компьютерную программу. Но коль скоро для изучения мозга, для изучения сознания требуется какая-то философская система, я бы выбрал либо прагматизм, либо экзистенциализм. Возможно, их сочетание. Заметьте, Бог в них отсутствует. Душа тоже. Никакого метафизического балласта. Брайони этим прониклась. Но для нее идея тяжкого бремени свободы[18] в большей степени несла в себе драматизм и возвышение человека. Поэтому она тяготела к экзистенциалистам. Но как прагматист, отрабатывала свои знания на мне. И доказала, что я приверженец экзистенциализма. Что далек — в силу поэтапного формирования своей сущности — от сферы психологии. Похоже, между нами быстро возникло притяжение. Ее устраивал Эндрю-Экзистенциалист. Порой она целовала меня в щеку. Порой заходила ко мне в кабинет с двумя чашками кофе. Мне хотелось упасть на колени, чтобы целовать кромку ее сарафана. Чистое, прелестное дитя Запада узрело в моем кажущемся экзистенциализме бунтарский романтизм девятнадцатого века: вот Эндрю застыл на краю скалы, прижимая ко лбу тыльную сторону ладони.

Наша физическая близость стала лишь вопросом времени. Впервые мы оказались наедине у нее в общежитии. Она сняла одежду, легла на кровать и, пока я раздевался, отвернулась к стене. Бог мой, я сжимал в объятиях это трепетное создание. Потом она сама приезжала ко мне на велосипеде… Как-то раз, помню, она проснулась раньше обычного и вытащила меня из кровати, чтобы утянуть за собой, как взволнованного спотыкающегося ребенка, на крышу мотеля — полюбоваться восходом солнца над горными вершинами. Вряд ли моя техника соблазнения когда-либо применялась в этом ковбойском краю. Я перенес Брайони в другое время и место, я ревновал ее даже к бродячей собаке, которую она взяла с нами в поездку.

14

…я стал ее «проектом» — в философии экзистенциализма человек мыслится как создающий себя «проект» (подробнее см. ниже).

15

Уильям Джемс (традиционное написание; точнее — Джеймс, 1842–1910) — американский философ и психолог, представитель прагматизма и функционализма. Старший брат писателя Генри Джеймса. Выдвигал задачу изучения конкретных фактов и состояний сознания. Одной из важных характеристик сознания считал его избирательность. Важную роль отводил инстинктам и эмоциям, а также индивидуальным физиологическим особенностям человека.

16

Джон Дьюи (1859–1952) — американский философ и педагог, представитель прагматизма. Центральное место в философии Дьюи занимает такое понятие, как опыт, т. е. все то, что имеется в человеческом сознании, как врожденное, так и приобретенное. В годы Второй мировой войны Дьюи выступал против идеологии нацизма, в частности против насилия над педагогикой в Третьем рейхе.

17

Ричард Рорти (1931–2007) — американский философ, активный приверженец прагматизма. По мнению Рорти, ученый не в состоянии абстрагироваться от социальной среды, в которую он погружен; идеальная, внеисторическая «точка зрения Бога», которая могла бы гарантировать объективность исследования, остается для человека в принципе недостижимой. Познание, утверждает Рорти, возможно лишь с позиции ангажированного субъекта, вовлеченного в определенный социокультурный контекст, и всегда ситуативно ограничено.

18

…идея тяжкого бремени свободы. — В философии экзистенциализма одно из центральных мест занимает постановка и решение проблемы свободы, которая определяется как «выбор» личностью одной из бесчисленных возможностей. Человек постигает свою сущность в течение всей жизни и несет ответственность за каждое совершенное им действие; он не вправе объяснять свои ошибки «обстоятельствами». Человек внутренне свободен, но эта свобода — не благо, а тяжкое бремя («Мы прокляты нашей свободой», — писал философ-экзистенциалист Ж. П. Сартр), потому что она связана с бременем ответственности. Человек создает себя сам и мыслится экзистенциалистами как строящий себя «проект». В конечном счете идеальная свобода человека — это свобода личности от общества.