- Изменю-ка я немного порядок проведения опыта! - сказал он себе. - В этом нет ничего необычного, я это делаю почти каждый день.
Странные ощущения владели им за работой. Руки и ноги двигались непроизвольно, словно у лунатика. Пока его пальцы совершали профессионально ловкие движения, он испытывал чувство, будто управляет аппаратурой не его собственная, а чужая, посторонняя воля.
Все его движения походили на безмятежную игру ребенка, смешного переростка, худого и седовласого, который забавляется на полу постройкой дорожек и мостиков. Он мастерил их с помощью чурочек и поленьев, подобранных около камина... Счастливое дитя, погруженное в невинную игру...
Понадобилось около часа, чтобы проложить эти тропы свежей волокнистой древесины. Они вели теперь от каждого термитника к загрузочной дверце для кормежки, от каждого стеклянного ящика-контейнера - к южной стене, затем вдоль нее до штуцера с лигнином...
От пола к штуцеру он навалил под конец небольшую горку из чурочек и поленьев...
Сквозь толстые стекла очков седовласое дитя восхищенно взирало на дело рук своих. "Интересная игра! - думал Ли. Может быть, она приведет к новому ценному опыту. Сяду, погляжу, что будет..."
Как обычно, он вернулся к письменному столу и устроился за ним поудобнее. Открыл папки с записями, положил на стол таблицы, потом начал аккуратно чинить цветные карандаши для записей в таблицах. Эта работа его радовала, как все виды привычной, каждодневной деятельности, предписанной строгим распорядком научного труда; она занимала его сознание, он мог на ней сосредоточиться... С карандашом в руке он уютно сидел в рабочем кресле, откинувшись на спинку; сердце работало спокойно; он внимательно следил за рядами светящихся телеэкранов, готовый фиксировать любые примечательные явления.
Долго ждать ему не пришлось. То странное шестое чувство, та телепатическая связь, что действует в коллективном мозгу, тот присущий рою дух единства, что преследует единую высшую цель-бессмертие расы, уже поведал этим крошечным созданиям про обетованную страну и про новые миры, какие им надлежит завоевать.
На всех экранах Ли наблюдал за приготовлениями "ант-термес" к великому переселению. "Солдаты" теснились у выходов, как ударные отряды десантников на борту транспортного судна, когда под килем уже зашуршал песок. Из хорошо защищенных глубин, где выкармливается приплод, спешили наверх диковатые девственные "работницы"; между их челюстями извивались личинки - эта живая будущность расы. А в самой глубине термитников рушились стенки королевских тюрем-опочивален, солдаты смыкались вокруг идола расы и тащили вперед большое белое тело царицы, словно боевой танк.
В продолжение нескольких минут кривые "Активность" и "Восприимчивость" подскочили до такого уровня, какого доктору Ли еще не случалось наблюдать.
Началось со смешанных рас - "термес белликозус" * с воинственными разновидностями муравьев, с муравьями сатанинскими. Однако движение быстро передалось и разновидностям мирным. Голод дал толчок к перемене образа жизни; голод, беспощадный тиран, подстрекнул их к переселению.
На ближайшем экране Ли увидел момент исхода: небольшие отряды разведчиков вышли на ничейную территорию и в волнении кинулись назад... Тогда через дверцы для кормежки двинулись вперед первые волны ударных отрядов. Они шли строевым шагом прусской гвардии, будто в такт невидимым барабанам. На экране, в стократном увеличении, они выглядели внушительно и грозно. Их роговые выросты, более крупные, чем самые тела, поворачивались из стороны в сторону, как боевые корабельные башни в поисках врага. Из репродукторов, которые в сотни раз усиливали все шумы, связанные с жизнедеятельностью насеко
* Воинственные термиты (лат.). - Прим. ред.
мых, доносилась нарастающая возбужденная дрожь их тел, согласный топот миллионов но жек, сливавшийся воедино и усиленный до громыхания. Торопливыми карандашными штрихами занося эти наблюдения в таблицы, Ли думал: "Голод дает интересные результаты. Опыт стоящий..."
Всеми силами души подавлял он немую молитву, рвавшуюся из души: "Милостивый боже, не допусти, чтобы "мозг", заметил, что здесь происходит..."
Экраны уже показывали вторую волну наступления: бесконечные колонны рабочих спешили вдоль поленьев и чурок, подергивая челюстями от неутолимого стремления поглощать. Справа и слева их сопровождали воины, поддерживая строй и порядок марша. Поднятый ими шум напоминал движение большого стада коров.
Далеко растянувшуюся линию марширующих без всякого перерыва продолжал третий эшелон: это были девственные няньки-кормилицы и разочарованные матери. Они несли беловатых личинок, несли с несокрушимой готовностью сберечь их жизнь, точно так же как у людей в дни второй мировой войны медицинские сестры и санитарки выносили детей, когда в яслях рвались бомбы.
Замыкал шествие сильный арьергард - живой дух роя, его святыня, царица. Она величаво плыла на спинах своих воинов. Во много раз увеличенное на экране, тело ее, бледное и бесформенное, казалось необозримым. Ее почитатели и обожатели толпами ползали по этому телу, лаская и облизывая его, прикрывая его собственными телами, как щитом. Ее маленькие крылатые супруги-консорты скромно трусили по следам царицы злополучные маленькие мужчины, грубо оторванные от своей гаремной синекуры! Дворцовая стража и придворные дамы ревниво подталкивали их на ходу, понуждая шагать вперед.