Другая замечательная модель введена в тюрьме Буэно Виста (Коларадо). Врач Дуэйн МакКаллон основал программу для людей с СДВГ, трудностями обучения и другими психиатрическими расстройствами.
Он лечит эти проблемы препаратами и психотерапией. Благодаря лечению, количество эпизодов жестокости в тюрьме значительно снизилось, а поведение заключенных улучшилось.
У обид из прошлого могли быть и другие причины, кроме тех, о которых вы думаете. Часто я прошу пациентов переосмыслить старую боль в свете новой информации. Прощать легче, чем лечиться. Иногда люди сердятся на родителей, бывшего супруга, ребенка, начальника, друга. Отец моей пациентки Кейт много пил и бил дочь. Даже во взрослом возрасте она питала к нему ненависть за это.
После начала терапии она попросила отца тоже обратиться в клинику. К ее удивлению, он согласился и сказал, что безмерно сожалеет о своем поведении в прошлом. Он не понимал, почему вел себя так. На сессии он рассказал, что в возрасте 20 лет попал в серьезную аварию и на три часа терял сознание. Его томография показала область значительно сниженной активности в левой височной доле, что бывает связано с травмами головы и расстройствами настроения. С разрешения отца я показал томограмму Кейт.
В конце сессии она сообщила, что я снял с ее души тяжелый груз: «Я раньше думала, что отец пил и бил меня, потому что я была плохим ребенком. Сейчас я понимаю, что виной всему неправильная работа его мозга».
Как бы ни было важно прощать других, прощать себя еще важнее. Подчас ненависть к себе заполняет мозг человека без остатка и лишает его жизнь и душу любой радости. Понимание работы мозга становится первым шагом на пути к исцелению боли из прошлого.
Я рассматривал изображения томограмм с тысячами пациентов и могу сказать, что один из главных страхов людей заключается в том, что их мозг может работать нормально — тогда придется признать, что страдание и плохое поведение стало следствием слабой воли или моральной ущербности.
Однако практически всегда сканы показывали дефекты работы мозга. Люди с благодарностью встречали эту информацию, и их наполняла надежда на улучшение.
Кто-то из пациентов огорчался и думал: «Если бы я узнал об этом лет 20 назад, моя жизнь сложилась бы иначе». Я прошу таких людей сбалансированно подойти к результатам томографии. Даже сейчас им нужно надеяться на улучшения, внимательно прислушиваться к рекомендациям врача и простить себя за прошлые ошибки, поскольку впереди у них много всего хорошего.
Работа с томографией научила меня, что не всегда вещи являются тем, чем кажутся. Кто-то может выглядеть воплощением зла, а на самом деле страдает от расстройства мозга. Кто-то, проявляющий к вам враждебность, может быть просто в депрессии.
Люди, опаздывающие на работу, возможно, страдают от низкой активности лобной коры. Кто-то, кто оттолкнул вас с дороги, мог оказаться жертвой гиперактивной поясной извилины, и лучше позволить ему идти своей дорогой.
К сожалению, многие психотерапевты, которых я встречал, закрывают глаза на связь между болезнями мозга и агрессией. Однажды психотерапевт из Вашингтона, которая направляла ко мне пациентов, попросила прочитать лекцию врачам ее сообщества. Я с удовольствием согласился.
Во время мероприятия один из детских психиатров стал критиковать меня за использование томографии, утверждая, что сам он способен сделать выводы о проблемах пациентов, просто поговорив с ними. К тому времени я уже не раз сталкивался с подобным отношением, поэтому сделал вдох поглубже и рассказал об опубликованных исследованиях моей клиники и других организаций. Я сказал, что пришло время внимательно посмотреть на мозг. Технологии, позволяющие это, уже появились. Если у моего ребенка возникли трудности, я хочу, чтобы томография подтвердила психиатрический диагноз, который может остаться с ним до конца жизни. Я спросил того психиатра, понравится ли ему, если механик захочет поменять топливный насос в его машине, даже не заведя двигатель. Врач ответил, что не склонен к словесным играм, а я решил, что этот человек просто не способен держать разум открытым к новым знаниям.