Например, всегда надо помнить, что за термином «понятие внутреннего языка» стоит целый комплекс явлений, таких как поведение нейронных сетей, состояние и активность отдельных нейронов, запоминание нейронами «картины окружающей активности», которую мы трактуем как память, условное группирование нейронов по признаку общей ассоциативной связанности. Это надо помнить и не делать ассоциативных выводов о существовании некоего внутреннего языка, на котором происходит «внутренняя работа мозга».
Также одним из многочисленных примеров того, как детерминированная знаковая система соотносится с описываемым ею явлением, является юриспруденция.
Система законов, введенная в государстве, является детерминированной знаковой системой (если не учитывать оговорку, о которой мы поговорим позже). Суды, используя свод законов, дают правовую оценку различным событиям и разрешают споры. Тут мы можем со всей определенностью отнести юриспруденцию к точным наукам и применить к ней все, что говорили о них. Однако в правовой системе присутствует и понятие «дух закона», то есть некое общечеловеческое понимание того, что стоит за смыслом той или иной статьи. Вот этот «дух закона» и позволяет выходить из конфликта, предписанного теоремой Гёделя. «В любой достаточно сложной непротиворечивой теории существует истинное утверждение, которое средствами самой теории невозможно ни доказать, ни опровергнуть» (Godel, 1965). Суть внутреннего конфликта любой правовой системы заключается в том, что, оставаясь в рамках существующих законов, можно обосновать утверждения, даже в корне противоречащие «духу закона». Именно поэтому правовое государство определяется не наличием «хороших» законов и не суровостью их применения, а присутствием в обществе понимания и признание приоритета «духа закона» над возможными «выкрутасами» с «буквой закона». Одним из величайших общественных достижений является механизм демократии, позволяющий использовать правовую систему наиболее эффективно. При отсутствии реальной демократии, оставаясь в рамках «демократических» законов, расцветает любой произвол. Всегда надо помнить, что Гитлер пришел к власти демократическим путем, а, будучи у власти, оставался в рамках правовой системы, используя пропаганду, превратил нацистскую идеологию в «дух закона».
Прорывом в борьбе с кризисом детерминированности закона стали суды присяжных, то есть признание того, что понимание сути происходящих событий и трактовка выводов закона должны осуществляться не «внутри закона», а выходя за границы «логической системы», используя как мерило и проводника «духа закона» — человека.
Спор
Понимание сути детерминированных и недетерминированных знаковых систем и природы эмоций позволяет понять основные причины споров между людьми. Все споры можно разделить на несколько основных типов:
1. Когда спор ведется вокруг эмоциональной оценки какого-либо явления. Обычно каждый из спорящих настаивает на «объективности» именно своей оценки и, соответственно, утверждает, что его оценку разделят и другие люди. В зависимости от характера спора этими «другими» могут быть: «большинство», «большинство умных людей», «большинство специалистов» и т. п.
«Мне этот фильм понравился, он хороший»,— утверждает один собеседник. «Да нет, фильм неинтересный»,— говорит другой. «Вы просто не поняли!» — горячится первый. «Да нет же, это у вас дурной вкус»,— отвечает второй.
В таких случаях спор об «объективности» оценки результата не дает. Уместно обсуждать:
- почему возникли или не возникли определенные эмоции;
- как воспримут это явление другие, какая будет статистика и сколько людей разделит ту или иную оценку.
2. Спор возникает вокруг неких абстрактных моделей, описывающих внешний мир, и относительно того, какая модель точнее. Конечно, в таких случаях практика — единственный объективный критерий. Однако часто подобные споры ведутся в попытке предсказать будущий результат каких-то событий. Тогда спорящие нередко ставят «мысленный эксперимент», проверяя на нем свои доводы. Как правило, ситуации рассматриваются достаточно многогранные, которые дают массу поводов подискутировать. Здесь, однако, опасно впасть в некорректные аналогии, когда за внешней схожестью будут скрываться различные ситуации.
Один грузин залез на очень высокое дерево и, когда не смог слезть сам, стал звать на помощь. Собралась вся деревня, позвали старейшину. Старейшина подумал и велел принести длинную веревку. Один ее конец бросили бедняге наверх, и старейшина велел ему крепко обмотаться. Затем люди взялись за другой и сильно потянули. Бедняга упал и разбился насмерть. «Странно,— сказал старейшина,— вот Вано в прошлом месяце упал в колодец, так таким макаром достали».
Имеет смысл попытаться выделять основные факторы, оказывающие наибольшее влияние на результат, и если уж искать аналогии, то — понимая суть явления.
3. Спор ведется о явлении, которое описывается недетерминированным языком. При описании используются термины, которым можно придавать различные значения в зависимости от интерпретации и контекста. Желание возразить собеседнику часто приводит к тому, что спорщик не столько пытается понять суть высказываний оппонента, сколько оспаривает «неточности» его формулировок. В таких спорах можно, осознав, в чем камень преткновения, попытаться уточнить значения используемых терминов. Однако успешность этого полностью зависит от доброй воли и адекватности собеседника, так как в большинстве случаев ввести детерминированную знаковую систему невозможно либо чрезмерно трудоемко. Тогда имеет смысл договориться о некоей «образности» и ассоциативном характере формулировок и попытаться обмениваться информацией с наибольшим сохранением смысла.
4. Спор внутри детерминированных знаковых систем. Такой спор может возникнуть между учеными, программистами, юристами. Оставаясь в пространстве одной знаковой системы, спор сводится к проверке верности доводов в рамках правил этой знаковой системы. Но если знаковая система служит инструментом для анализа ситуаций из реального мира, то возникает достаточно тонкий момент — сопоставления ситуаций реального мира и терминов знаковой системы. Так, юристу для применения норм свода законов сначала необходимо дать «правовое толкование» событий, то есть назвать их терминами, предусмотренными законодательством. Собственно говоря, большинство споров подобного типа ведется вокруг правомочности или же неправомочности использования терминов.
Интернет и мозг
Мало кто сомневается в том, что создание глобальной компьютерной сети коренным образом изменило нашу жизнь. Влияние его на все сферы жизни современного человека поистине огромно. Если же отбросить лирику, то можно сказать, что Интернет — это всего-навсего полтора миллиарда компьютеров, разбросанных по всему свету и соединенных друг с другом различными средствами связи в единую сеть. Причем работать в Интернете настолько легко, что этому можно обучить и пятилетнего ребенка, и древнюю старушку.
Интернет обладает уникальной особенностью: несмотря на то что в его деятельность включено огромное количество компьютеров, он не имеет никакой видимой организации. В мире нет ни учреждения, ни лица, единолично ответственного за работу всей структуры. Можно сказать, что Интернет сам организуется, сам излечивается и развивается.
Создавая Интернет, люди невольно скопировали те принципы, по которым устроен человеческий мозг. Причем копирование это шло не от понимания того, как работает мозг, а от необходимости решить задачи, которые с помощью других алгоритмов не решаются.
То, с чем чаще всего сталкиваемся мы в Интернете, это служба «www» (world wide web). Службу «www» можно назвать глобальной памятью человечества. Как головной мозг хранит всю память, относящуюся к опыту одного человека, так «www» хранит информацию обо всем человечестве. Базовый элемент «www» — документ, подготовленный в специальном формате html (hyper-text meta language). Такой документ можно трактовать как одно сложное комплексное воспоминание. Доступ к этому «воспоминанию» возможен, если существуют ссылки из других документов, которые на него ведут. Посмотрите, как похоже это на организацию ассоциативной памяти, в которой каждое воспоминание тянет цепочку воспоминаний, ассоциативно с ним связанных.