Я не философ, не теолог, не писатель и не журналист. И все же мне хочется засвидетельствовать, что дьявол кроется в мелочах: в биографии, в умственной деятельности, в методах, которые использует убийца. Вместе с тем даже самый жестокий серийный убийца – это не Сатана собственной персоной. Дьявольская сущность может принимать разные обличья, но логика у нее остается примерно одинаковой. В основе всего – психическая функция. Вот почему я не стану рассказывать историй, но в каждом конкретном случае буду неустанно поднимать один и тот же вопрос: что для Ги Жоржа, Патриса Алегре, Мишеля Фурнире, Пьера Шаналя[4] и некоторых других послужило толчком к совершению преступления? Так как невозможно объять необъятное, я представлю лишь некоторые аспекты каждого случая. Эти уголовные дела были подробно рассмотрены во время публичных судебных процессов, и для моего обращения к ним нет никаких юридических препятствий. В то же время существуют проблемы, связанные с медицинской этикой, которая требует следовать определенным нормам. Врач не имеет права осуждать даже самого безжалостного убийцу и должен, вне зависимости от того, насколько отвратительны вменяемые этому человеку преступные деяния, относиться к нему без ненависти.
Профессиональная врачебная этика обычно выступает против того, чтобы публикация клинических случаев позволяла распознать рассматриваемых субъектов. Без сомнения, это невыполнимо для большинства серийных убийц, чьи дела фигурировали в новостях и вызвали общественный резонанс. С другой стороны, серийное преступление нельзя рассматривать как обычный симптом. Симптом относится к области глубоко личного, преступление – к области общественного. Я считаю своей обязанностью попытаться беспристрастно выяснить, как работает преступный механизм, и внести разумное научное суждение в медиадебаты, переполненные причудливыми домыслами, некоторые из которых представляются потенциально криминогенными. Речь идет не о том, чтобы вывернуть наизнанку психическое нутро преступника. Мы сосредоточимся на изучении механизмов, лежащих в основе его действий и побуждений.
Случай Пьера Шаналя особенный, поскольку он покончил с собой, чтобы избежать судебного процесса, и неважно, как расценивается этот поступок. Поэтому относительно него я буду высказывать лишь те предположения, которые находятся в рамках медицинской этики. Несмотря на предъявленные Шаналю тяжкие обвинения, этот человек по-прежнему считается невиновным, так как, избежав земного суда, он не был осужден в законном порядке.
Тон этой книги может у кого-то вызвать неприятие. Я много беседую с разными людьми, и по роду своей деятельности мне приходится не отгораживаться от эмоций, а пропускать их через себя. Доводилось прочувствовать разное: от глубочайшего отвращения и предельного дискомфорта до сочувствия. Иначе я не смог бы выполнять ту непростую задачу, которая каждый раз возлагается на меня, как и на каждого из моих коллег. Иными словами, не было никакого смысла тратить свое время на то, чтобы в очередной раз подчеркнуть все отталкивающее, что связано с этой темой, и вызвать у читателя яростную неприязнь. Именно такой ценой можно попытаться пролить свет на рациональность зла, которое бросает вызов нашей способности мыслить.