Мозги

Леонид ЛАЙТ МОЗГИ (РОМАН В ДВУХ ТОМАХ)

ТОМ ПЕРВЫЙ ОТКРЫТИЕ ЧАСТЬ ПЕРВАЯ " ДЖЕРАЛЬД УИТНИ"

Глава 1

Жизнь — это непостижимая череда сменяющих друг друга как стандартных, так и удивительно странных, а порой — и безумных событий, вовлекающих нас в мир глубоко противоречивых эмоциональных переживаний, наполненных либо душевным спокойствием, либо страхом, тоской и обреченностью. Мы, как беспомощные существа в руках неугомонной судьбы, стремящейся разнообразить наше существование и оттого бросающей нас от привычных спокойных берегов к берегам далеким, неизведанным, а порой — и опасным. Но как скучна и бесполезна была бы наша жизнь, когда бы все в ней было упорядочено: один день сменял бы ему подобный и каждый последующий шаг был бы известен нам, так как был бы нами уже однажды пройден. Где каждое существо занимало бы свое, предназначенное ему, место и один лишь сухой прагматичный разум управлял бы нами.

И даже если кто-то выступит за этот мир, ему не удержать его таким всегда, ибо даже самый точный механизм дает сбой, и эта идеальная система нарушится в миг и приведет к хаосу. Но это и будет наша настоящая жизнь, ибо только изменения, ощутимые и слегка заметные обеспечивают движение вперед и открывают перед нами огромные возможности, направляя нас к нашему загадочному будущему. И наша задача — успеть и быть готовыми к встрече с ним.

Как расценивать подобные события: считать ли их значимыми, необходимыми, или они таят угрозу и разрушают нас? Столкнувшись с ними, мы уже не осознаем этого, разум уступает место импульсу, и в порыве жизнеутверждающего безумства мы, каким-то образом, понимаем, что важно лишь то, что мы должны стремиться к ним, суметь заметить предпосылки этих событий, направить свои действия навстречу к ним и воспринимать их как дар судьбы.

Но для них нужна соответствующая почва. Наша жизнь должна быть идеальной и размеренной, чтобы в ней вдруг произошли бы изменения. Когда, достигнув всего и задумавшись о том, что нет в мире более ничего, что можно было бы желать, мы неожиданно оказываемся в центре событий столь непредсказуемых, что мы не в состоянии даже угадать, какими могут быть их последствия.

Был ли готов Джеральд Уитни, скромный, но очень талантливый ученый, блестящий историк, специалист в области Древнего Мира к тому, что, проснувшись однажды обычным утром, он встал на путь к удивительным событиям, кардинально изменившим всю его жизнь и его самого.

К сорока годам он имел все: отмечая этот факт, необходимо сказать, что с самого рождения его жизнь была интересна и насыщена. Он родился в семье образованных и богатых родителей, имевших благородный и утонченный вкус во всем и сумевших воспитать единственного сына в атмосфере тепла, уважения и абсолютной внутренней гармонии. Семья много путешествовала, и Джери с детства увлекался культурой и историей других народов. Это увлечение в дальнейшем вылилось в одержимость, жизненную необходимость и, окончив исторический факультет Бостонского университета, он провел пять лет в изучении истории и культуры Древнего Востока, в результате чего получил степень доктора наук.

Но более всего доктор Уитни интересовался историей Древней Греции и Рима. Прикосновение к культуре народов этих государств вдохновляло его, приводило в восторг. Он был всецело погружен в этот мир и с трепетом относился к каждому новому источнику знаний о нем.

Однако Джеральд Уитни не был закрытым хранилищем бесценных знаний. Он издал ряд книг, читал лекции в родном университете, а затем предпочел уйти в частную школу и работать там, в качестве учителя истории.

Он был замечательным человеком: добрым, порядочным и открытым. В чем-то немного сентиментальным, как все гениальные люди, но и как все гениальные люди, он был абсолютно нетщеславным и поэтому довольствовался в своей жизни ровно тем, что имел. И сам он с уверенностью мог сказать, что имел всё и от того был счастлив.

Он был женат и имел двух детей: пятилетнюю дочь — Алису и трехлетнего сына — Николаса. Его жена, Лиз была врачом. Вот уже несколько лет она работала в центре исследований психологических процессов человека и принимала участие в разработке уникального научного эксперимента.

Семья жила в небольшом загородном доме, окруженном прелестным маленьким садиком и огромными цветочными клумбами. Каждое утро все просыпались рано и вместе завтракали. Оживленный разговор за столом сопровождался радостными криками детей, восторженно хваставшихся своими рисунками перед родителями и друг перед другом. Затем Джеральд и Лиз уезжали на работу, а дети оставались дома с няней, дожидаясь родителей, бегая по дому и затевая весёлые, шумные игры.

Жизнь семьи текла своим чередом, и ничего в ней не предвещало никаких изменений. Все повторялось изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год…

И в тот, казалось, ничем не приметный апрельский день все началось, как обычно.

Глава 2

— Таким образом, в ходе беседы, рядом последовательных вопросов, Сократ изобличал собеседника в противоречиях, устраняя тем самым, мнимое знание, а беспокойство, вызываемое у собеседника в такой беседе, побуждало его мысль к поиску истины, что позволяет считать, что Сократ вступал в увлеченный спор с любым человеком не с целью переубеждения последнего, а для достижения истины… — профессор Уитни спокойно ходил по аудитории, излагая мысли, как обычно, логично и последовательно. Он внимательно всматривался в лица своих учеников и про себя радовался их пониманию материала.

Шел первый семинар по Сократу. Согласно заданию, полученному учениками после лекции, они должны были самостоятельно изучить все возможные дополнительные источники информации о древнегреческом философе и подготовить для всеобщего обсуждения наиболее интересные темы.

— Да, Саймон? — спросил Уитни первого желающего выступить ученика.

— Профессор Уитни и уважаемые коллеги! — откашлявшись, начал свое выступление Саймон Рейн, имевший авторитет самого сознательного книжного червя в классе. — Я согласен, Сократ, действительно, был мастером спора. Но, как мне кажется, далеко не всегда его цели были абсолютно безобидными.

— Интересно! Что именно ты имеешь в виду? — спросил Уитни и отошел к окну.

Класс оживился: кто-то глубоко и артистично вздохнул, а одна из учениц, Келли покачала головой и недовольно сгримасничала — все знали, что конек Саймона — сказать что-то экстраординарное.

— На мой взгляд, — невозмутимо продолжал Саймон, — Сократ злоупотреблял своими способностями убеждения — попросту, мошенничал. Ведя спор, он мог убедить своего собеседника сначала в одной, а затем — в другой своей точке зрения. Причем, слушатель одинаково верил и в первую, и во вторую правду. Какую из этих двух правд считать правдой, и где гарантия, что кроме этих двух правд нет третьей правды, о которой благородный Сократ умолчал. Он мошенничал!

Все это время критично качавшая головой Келли, теперь подскочила и бросилась в спор с Саймоном.

— Тебе бы только кого-то оболгать! — воскликнула она. Сократ, действительно, обладал высоким мастерством убеждения, но никогда не обманывал людей, в отличие от своих современников-софистов. Его истины строились на искренней точке зрения, в рамках тех знаний, которые были доступны человеческому разуму той эпохи. Сократ имел твердые убеждения и ценил принципы, на которых строилась истина.

Удовлетворенный Уитни стоял у окна, с доброй улыбкой покорно наблюдая разгоряченный спор классных активистов. Каждый высказывал свое мнение: в дискуссии вспомнили и Диогена Лаэртского, восхвалявшего демократичность Сократа, и осуждавших его, завистников и будущих обвинителей Мелета, Ликона и Анита. И о том, что, по мнению того же Диогена, Сократ был первым казнен по суду за, якобы, "не чтение" богов. И, уже более успокоившись, ученики обсудили привычки Сократа, его отношение к жизни и, особенно — строгое соблюдение им здорового образа жизни, позволившее ему одному выжить во время эпидемии чумы в Афинах. А так же — о том, что, уже, будучи стариком, Сократ учился играть на лире, не считая это зазорным…