Она красила губы и ногти в ярко-красный цвет, носила черные чулки в сеточку, короткие юбки. Мнила себя женщиной-вамп. Заметив Дашу, мужчины спасались бегством. Отказов она не понимала, а потому не принимала. Больше всего на свете мечтала выйти замуж, но замуж никто не брал. «С тобой не жизнь, а сплошные колики», — сказал как-то один из потенциальных претендентов на руку и сердце. Даша искренне обиделась и решила мстить всем мужчинам. Правда, месть у нее получалась такой же бессмысленной и глупой: «Я ухожу! И только потом, спустя годы, ты поймешь, что именно потерял. Меня!». Мужчина вздыхал с облегчением, и радовался, что ему так быстро и изощренно отомстили. Даша устремлялась к новой жертве, но и с ней повторялось то же самое.
За маской циничной разбитной особы скрывалась красивая растерянная женщина, которой недавно исполнилось двадцать восемь лет. Честное слово, иногда я даже жалел ее. Но только не сейчас! Судя по многообещающей улыбке, меня выбрали в качестве следующего кандидата в женихи. Такой поворот событий не нравился и очень настораживал.
Даша присела рядом со мной и еще раз погладила меня по лицу. Ее пальцы пахли укропом.
— Хочешь, я составлю тебе компанию на ночь?
— Лучше я один побуду… Устал очень.
— Искать убийцу — дело тяжелое, — кивнула она. — Только вы не там ищите, потому и устаете сильно.
— С чего ты взяла, что мы не там ищем?!
— Ну, вы ищете того, кому убийство выгодно, так?
— По-моему, разумный подход. Так всегда делают, когда ведут расследование.
— Но убийств ведь несколько, — не согласилась Даша. — Способы разные, мотивы тоже разные. Взять две убитые пары. Они никак не могли претендовать на главный приз. Тогда зачем их убивать?! Все и так знают, что приз получат Боб и Злата. Они единственные, кто продержались дольше всех. Или Полина… Гоша теперь Германа окучивает, хотя он здесь совершенно ни при чем.
— Кто такой Герман? — я осторожно убрал холодную ладошку со своего лица и сел на кровати. — И почему к нему должны привязаться?
— Он Полинку очень любил, несмотря на то, что она ведущая. Даже предложение ей делал. Но она с каким-то магнатом встречалась, и Герману пришлось уйти. Несколько дней назад он хотел вернуться на проект, и они с Полиной по громкой связи поссорились, это все слышали. Но убивать ее…
— Ревность — непредсказуемая штука…
Обычно люди живо реагируют на подобные банальности и пускаются в откровения, однако Даша оказалась умнее, чем я себе представлял. Уловка не сработала:
— Ревность была у Стаси, про это все знали. Только она иногда притворялась: накричит на Олега, а потом сидит в углу и смеется. Ей нравилось, когда люди воспринимали ее серьезно.
— Если ты такая умная, тогда скажи, в чем наша ошибка? Что мы делаем не так?
Она снова прикоснулась ко мне:
— Вы думаете, что во всем должна быть логика. Полная ерунда! Вы ищите мотив, но здесь нет мотива и логики, а есть чувства. И еще немного страха. Только они здесь, — она коснулась собственной груди.
— Стоп! Чувства — это тоже мотив. Я убиваю потому, что ненавижу. Или потому, что завидую. Или потому, что боюсь.
— Уже теплее… Только при чем тут мотив? Иногда мы совершаем поступки просто так, не задумываясь о последствиях. Нами просто двигает жажда или голод, у кого что. Сопротивляться совершенно бесполезно. Оно сильнее тебя.
Отчасти она была права. Легче думать, что убийца один, и у него есть веские причины, чтобы методично изводить одного участника за другим. Найди мотив — и ты найдешь преступника. Но все меняется, если вместо расчетливого и хладнокровного убийцы получаем маньяка. Но маньяка, как сказал один из моих коллег, без диагноза не существует. Другой вопрос, что именно побуждает убивать? Пресловутая «жажда крови»? Или так называемое «смещение нравственной парадигмы», когда, совершая убийства, преступник уверен, что убивает во благо своего кумира.
Был в моей практике пациент, который убивал молодых и красивых женщин во имя своего кумира — известной эстрадной певицы, которая давно уже перешагнула через бальзаковский возраст. Стоило певице исполнить новый шлягер, как воздыхатель выбирал очередную жертву. Убийства всегда строились по мотивам песни. Если звезда пела о том, что ее каблук пронзит горло, то длинная стальная «шпилька» тут же обрывала чью-то жизнь. Если обещала «вспороть кому-то душу», то после находили обезображенное тело. Преступления прекратились только, когда звезда трагически погибла. Хотя где гарантия, что маньяк не выберет себе новый объект для подражания и все не начнется сначала?!
И все же самая распространенная версия — помешательство. Помешательство, безумие, сумасшествие — суть одно и то же. Но как обнаружить грань, отделяющую нормального человека от маньяка?! Казалось бы, все просто — достаточно классифицировать маньяков и разделить на типы: сластолюбец, властолюбец, миссионер или визионер.[1] В соответствие с выбранным типом намного легче установить мотив: психический, сексуальный, корыстный. Но вот беда — типологий маньяков несколько. Еще один вариант: психически ненормальные, с психосексуальным расстройством, пережившие психологическую травму и просто парадоксально жестокие люди. Однако нередко маньяк по способу совершенного убийства, по поведению соответствует сразу нескольким типам, следовательно, «сортировка» получается ошибочной. Что делать с нашим маньяком, я совершенно не представлял. Временами вообще казалось, что все эти преступления не связаны между собой, и у каждого свой организатор, он же исполнитель. Однако говорить вслух о своих догадках я пока что не собирался, да и кто меня будет слушать?
Я вдруг обнаружил себя на кровати со спущенными штанами. Даша даром времени не теряла и теперь быстро и как-то технично пристраивалась рядом. «А, может, переспать?» — мелькнула шальная мысль. Девушка совсем не против и даже определенными частями тела «за». В конце концов, обет целомудрия я никому не давал. Приняв молчание за знак согласия, Даша принялась за дело. Язык юрко и уверенно исследовал деликатные места: время от времени Даша приподнимала голову, чтобы убедиться, что все идет, как надо. Я лениво гладил ее по голове: продолжай. Все хорошо, правильно, даже приятно, но… очень скучно. Может, она перестаралась? Минут через десять интенсивных упражнений челюсти Даши свело.
— Тебе не нравится?
— Ты великолепна. А я просто устал.
Возьми вину на себя, и женщина простит тебе все. Ну, или почти все. Даша благодарно вздохнула и прилегла рядом. На потолке метались беспорядочные тени.
— Если ты будешь думать об убийствах, то не сможешь добиться сексуальной разрядки, — сказала она вдруг. — А от этого в половых органах происходит застой.
Какая трогательная забота о моем оргазме! Этой женщине нужно еще при жизни поставить памятник — за гуманизм и веру в человечество!
— Но ведь еще кого-то могут убить!
Она приподнялась на локте:
— От тебя ничего не зависит! Будешь ли ты про них думать или нет… Если он захочет, то еще убьет.
— Он — это кто?
— Мозгоед, разумеется! — совершенно серьезно ответила Даша. — А ты о ком подумал? Он и Пашу убил… Ну, который супом отравился. Все думают, что это я в суп стрихнин подсыпала потому, что Паша меня отверг, а я знаю — не я. Я не люблю убивать людей.