— Спасибо, Психея, — кивнул секретарше врач, после чего повернулся к Михаилу, — прошу вас, располагайтесь, чувствуйте себя как дома.
Михаил кивнул, на автомате прошёл внутрь и сел на кушетку, оставив пальто в руках. Пальцы его начали нервно мять и пересчитывать собственные фаланги, и ему почему-то не хотелось, чтобы это увидел терапевт.
— Психея? Её и впрямь так зовут? — набухшую в голове Михаила тревогу надо было разрядить чем-то несерьёзным.
— Да, — доктор усмехнулся и откинулся в кресле, — звучит невероятно, но моя секретарша — наполовину гречанка. Только подалась ко мне — я сразу понял, что мы сработаемся.
— Забавно, — хмыкнул Михаил, — пока шёл, думал ещё — а разве вам, ну, это… Не обидно от слова “мозгоправ”? А то специалисты, вон, неуважение.
— Отнюдь, — мозгоправ непринуждённо развёл руками, — кому-то, может, и обидно, но это они зря. Вы, верно, приняли это за рекламный эпатаж, но в этом слове, если вдуматься, куда больше смысла, чем кажется. И смысла как никогда уместного.
Врач встал и начал неспешно проходить вдоль стен, указывая на сюрреалистические картины. С такого расстояния Михаилу удалось получше его рассмотреть: скуластый сухощавый мужчина лет пятидесяти; седеющие чёрные волосы уложены, как у кинозвезды восьмидесятых.
— Что делает мозгоправ? Правит мозги, верно? Но подумайте, “правит” — это же от слова “правый”. Полушария мозга так и работают. Левое — логическое, закостенелое, строгое. Пошатни его устои — и психика рушится как карточный домик. Поэтому нужно обратиться к правому, чтобы эту закостенелость размять. Правое — это абстракция, образы, свобода восприятия. Почему вы прячете вашу руку?
— Я не… — Михаил машинально обернул пальто плотнее. Вместе с ссадиной свербящим зудом откликнулся шрам, большой палец полез расчесать рубец — и угодил прямо в рану. Лицо Михаила вновь исказилось. — Стойте, это… А вы точно доктор? Звучит как шарлатанство какое-то.
— Да, — кивнул мозгоправ и сделал пару шагов к Михаилу, — по крайней мере, никто не жаловался. Вот вы, например — по вам сразу видно напряжение. Или, я бы даже сказал, натяжение. Поверхностное.
Михаил сглотнул. Взяв сигару двумя пальцами, терапевт сделал в его сторону жест, точно педагог с указкой. На пол осыпались хлопья пепла, но мозгоправ даже не посмотрел в их сторону.
— Посмотрите, какая уместная аналогия. В учебниках такой не найти. Внутри вас эмоциональное воспаление, душевная опухоль, она заставляет вас раздуваться изнутри, как мыльный пузырь. В нынешнем состоянии вам хватит одного укола — и всё. Вам надо ослабить это натяжение, пока вас не разорвало.
Мозгоправ смерил Михаила взглядом исподлобья и понимающе — снисходительно? — улыбнулся. Когда взгляд терапевта сполз на закутанную в пальто правую руку мужчины, к зуду в пальце добавилось странное чувство, похожее на электрофорез.
— Вы пытаетесь стравливать давление, вымещая это напряжение на людях вокруг, но его не становится меньше, оно лишь множится, — продолжал врач, подойдя к стене и указав на одну из картин. На ней был изображён бесконечный, замкнутый в самом себе лестничный пролёт. — И когда вы обращаетесь к бутылке, она лишь притупляет копящиеся чувства, а потом они разгораются с новой силой. Это порочный круг, а не решение, вы ведь сами поняли? Сперва спиртное развязывает вам язык, а потом вы распускаете руки…
Михаил осоловело перевёл взгляд на картину, затем — на мозгоправа. В его голове зазвонил тонкий колокольчик, от надрывных трелей которого грозились треснуть размежёвывавшие его мозг стеклянные перегородки самоотрицания.
— Ну да, водится грешок… Жизнь помотала, понимаете? Жена ушла. Занырнул, аж руки дрожат. Мне бы слезть, и…
— Ох, я вас умоляю, — выпустив змеящееся облако дыма, терапевт выгнул бровь и чётко, медленно произнёс без единой толики сочувствия, — треморы — одно дело, но и дураку понятно, что вы начали пить до того, как впервые подняли руку на жену.
— Да что вы себе?.. — Михаил поперхнулся, переваривая услышанное. От зуда в руке не осталось и следа, когда его сменили жар и нестерпимая боль. На пальце будто сомкнулись раскалённые клещи, прожигая кожу и оставляя вокруг фаланги обугленную ленту-клеймо.