Взять, например, керосиновые лампы: что это значит — неисправные или опрокинувшиеся? Почему неисправные и кем и как опрокинутые? (Можайский сделал в уме пометку при случае расспросить брант-майора о том, как вообще расследованием устанавливается неисправность, и что за выводы расследованию сопутствуют). Или воспламенение скипидара: откуда уверенность в том, что он воспламенился самопроизвольно? Ну ладно — хлопок, но уголь? Ну ладно — рождественская елка, но бензин? Ну ладно — пожар из-за искрящей запущенной фабричной трубы, каким-то чудом обойденной вниманием инспекции, но кислота?
И тут Можайскому припомнился недавний сравнительно пожар на деревообрабатывающей фабрике купца второй гильдии Молжанинова: знатное было дело! Вспыхнуло сильно, в минуты огнем оказались охвачены два корпуса, полыхал и двор между ними. Жар стоял такой, что брандмейстеры прибывших команд перво-наперво положили проливать водой соседние с фабрикой дома: если фабрику спасти уже явно не представлялось возможным — можно было лишь потушить руины, — то за соседние, жилые по преимуществу, здания бороться было необходимо.
Двое суток бесчинствовало пламя. Двое суток буквально весь околоток висел на волоске от полного уничтожения: даже каменные дома трещали, оконные рамы в них дымились, лепнина по стенам и карнизам, рассыхаясь от высокой температуры, обрушивалась наземь. На тушение — случай почти неслыханный! — съехались все части города и резерв. Людей старались менять, но из-за острой их нехватки работать в этом аду приходилось часами. К концу уже первых суток люди теряли сознание и падали без чувств. Их оттаскивали — насколько было возможным — подале и, окатив водой, снова ставили на ноги, отправляя обратно в пекло.
К исходу сорок восьмого часа черный дым спал, а возвестивший начало победы белоснежный пар окутал добрую половину острова. Еще сутки, но уже меньшими силами, боровшимися не с огнем, а с завалами, понадобились на то, чтобы пробиться к эпицентру и убедиться в избавлении от опасности повторного возгорания.
На том пожаре погибли прапорщик и два нижних чина; десять нижних чинов получили тяжелые травмы, потребовавшие длительной госпитализации; еще дюжина пострадала менее значительно, но тоже выбыла — пусть и на амбулаторное — лечение. «Ведомости Градоначальства» назвали пожар на молжаниновской фабрике «бедствием, масштабы которого отсылают нас к тем временам, когда реальностью было истребление значительных пространств из-за упавшей свечки».
Причиной, однако, пожара была не «упавшая свечка». В многостраничном и очень подробном отчете члены комиссии, расследовавшей происшествие, пришли к выводу, что скорость распространения огня; то, как он охватывал и пожирал все, что встречалось на его пути, были обусловлены большим количеством небрежно и вообще неправильно хранившихся на фабрике и на фабричном дворе емкостей с различными химикатами; в том числе — с необходимыми в работе по дереву кислотами.
Комиссия дала заключение о самовоспламенении одной из емкостей, после чего гибель фабрики была уже предрешенной. Очень способствовали этому и наваленные во дворе древесные отходы, всевозможные стружка и опилки, зачастую пропитанные горючими веществами. Особо комиссия отметила и встречавшиеся повсеместно следы горючих жидкостей, отнеся это обстоятельство на счет нарушения техники безопасности и безнадзорности за рабочими. Несмотря на жаркие, каким бы ни был мрачным этот каламбур, протесты Молжанинова, изменить заключение члены комиссии отказались. И одним из важнейших аргументов с их стороны являлась установившаяся и к моменту возгорания державшаяся уже десять дней очень жаркая и сухая погода. Мол, даже не искры случайной было достаточно для возникновения пожара в таких условиях, а просто солнечного луча, преломившегося через оконное стекло.
Как и все, Можайский тогда — непосредственно сразу после событий и прочтения отчета — в выводах комиссии не усомнился ни на гран. Теперь же он почувствовал беспокойство: а почему, собственно, почтенные мужи настояли именно на такой причине — самовозгорании? И не странно ли, что никто и не заметил явное противоречие: загорелась не стружка, пропитанная (да и пропитанная ли?) горючими веществами, а емкость с кислотой? От переломившегося в окне солнечного луча?