— Нет, не нужно: держи его при себе, — именно так ответил я, имея на то вескую причину: о ней — чуть позже.
Михаил Фролович сделал небольшую передышку, а затем вновь понесся карьером:
— Снова поднявшись на этаж, я велел надзирателям занять пост: никого из квартиры не выпускать, если, паче чаяния, кто-то пожелает из нее выйти, и никого в нее не пускать: если вдруг кто-то — кроме Кузьмы — объявится и пожелает попасть внутрь. Если же кто-то и впрямь объявится, задерживать таких и, свистом вызвав подмогу, отправлять в полицейский дом. Убедившись, что мои указания поняты и будут безусловно исполнены, я спустился в парадную, вышел на улицу и почти побежал к проспекту: в трактир «Эрмитаж». Прохожие шарахались от меня, но я не обращал внимания на их недовольство. Меня больше заботил сам бег: давно уже миновали годы, когда я, как истинный полицейский рысак, мог пробежать и версту, и пять, не чувствуя мучительного удушья!
Чулицкий со вздохом повернулся из стороны в сторону: так, чтобы мы смогли посочувствовать ему, глядя на его… гм… представительную фигуру.
— Конечно, — навертевшись, продолжил он, — можно было и в коляске поехать, благо стояла она тут же, у парадной, но это показалось мне чересчур: до трактира — через линию и напрямки, дворами — было рукой подать… что обо мне подумали бы, вздумай я отказаться от пешей прогулки? Итак, я пробежался, словно в дни моей радужной юности, и к «Эрмитажу» прибыл в настроении мрачном, чтобы не сказать — в злобном. Никитин — владелец, а точнее — арендатор помещений, устроенных под кабак, оказался на месте. Но встретил он меня без явного воодушевления, так что мы оба друг друга стоили. «Милостивый государь! — с места в галоп набросился на него я. — Извольте объясниться!»
«Милостивый государь! — огрызнулся он. — Извольте снять пальто! У меня — приличное заведение, а не скаковая лужайка!»
— А на съезжую? — парировал я.
«А жалоба его превосходительству?» — не остался в долгу он.
— А санитарная инспекция незамедлительно?
«Гм…» — как-то сразу сник он. — «Что вам угодно?»
— Приятно иметь с вами дело! — усмехнулся я и уселся на стул. — Воды!
Никитин исчез, но через минуту вернулся с подносом. На подносе стояли графин, сифон, рюмка и бокал.
— Что это?
«Водка». — Мои брови взметнулись вверх. — «И сельтерская», — добавил Никитин.
Я наполнил стакан и выпил. Одышка прошла. Мне стало лучше. Настроение тоже поднялось.
— Присаживайтесь, — велел я, и Никитин уселся рядом. — Поговорим.
«Так что же вам угодно? Какие объяснения вы ожидаете?»
Я посмотрел ему прямо в глаза и — без промедлений — брякнул:
— Кто открыл счет для жильца из дома по линии?
«Из того, где старшим дворником Кузьма?» — уточнил Никитин.
— Точно.
«А почему вас это интересует? Здесь есть какое-то нарушение закона?»
— Зависит от обстоятельств.
«А если точнее?»
— Мы, — я подчеркнул это «мы», показывая, что говорю не от своего, собственно, имени, а от имени всей полицейской силы нашей Империи, — мы подозреваем, что речь идет о преступлении. Ваш трактир, любезный господин Никитин, облюбован кровавыми злодеями!
На Никитина, однако, моя патетика впечатления не произвела. Кабатчик только пожал плечами:
«Неубедительно», — заявил он, глядя на меня без малейшего смущения.
Я взорвался:
— Значит, инспекция?!
Никитин — всхорохорившийся было — вновь поник и вновь как-то сразу. «Что-то здесь совсем нечисто», — отметил я себе для памяти, чтобы разобраться с этим позже. А пока — воспользовался моментом и насел на шалманщика:
— Хватит ваньку валять, любезный! Живо: кто открыл счет?
Никитин сдался:
«Кто этот человек — не знаю: он не из моих клиентов. Ни завсегдатай, ни вообще. Он просто явился где-то с полгода назад и поставил условие — буде я соглашусь, конечно: раз в две-три недели он лично или через кого-то еще станет передавать мне определенную сумму денег, а я в ее счет буду отпускать всевозможное пойло и немного закусок…»
— Пойло? — уточнил я.
«Да, именно пойло». — По губам Никитина проскользнула усмешка. — «Самую низкопробную дрянь, какую только смогу найти».
— Стало быть, дрянь?
«Вы не подумайте только, — спохватился Никитин, — сам-то я ничем подобным не торгую и моим клиентам не предлагаю. В моем заведении всё — наилучшего качества… Да вот: убедитесь сами!»
Он протянул мне лежавшую на столике карту, я машинально взял ее и начал просматривать. По названиям блюд и напитков — отдельной винной карты в «Эрмитаже», похоже, не было — действительно всё выходило вполне благополучно. Не могу, разумеется, подтвердить, что продукты и напитки и впрямь относились к категории наилучших, но и явной дешевки там тоже не было.