Тоби, лорде Солтверке.
— Ах, Тоби, Тоби… — Можайский — бумагу у него забрал Вадим Арнольдович — улыбался. — Невероятный человек! Это же надо: перегнать сюда «Анабель», догадавшись, что мы…
— Вы ему доверяете? — перебил Можайского Владимир Львович.
— Да.
— А мне всё это кажется странным!
— Вы никогда не ходили с нами в море! Иначе… — Можайский пожал плечами. — Давайте-ка лучше осмотримся. Посветите мне!
Владимир Львович, склонившись над вставшим на колени Можайским, удерживал фонарь так, чтобы Юрий Михайлович мог видеть содержимое трюмов. Сам же Юрий Михайлович откидывал пайол[70] за пайолом и каждый раз удовлетворенно кивал головой: трюмы были наполнены всякой всячиной — аккуратными рядами консервов, мешками с крупами и сухарями, а в цистернах оказалось более чем достаточно пресной воды.
— Тоби, — в итоге констатировал Можайский, — загрузил «Анабель» под завязку: от голода и жажды мы не умрем! Теперь — на палубу!
На палубе (Гесс, только что приодевшийся в найденную в салоне робу, по-прежнему держал письмо, а Владимир Львович — фонарь) все трое встали у румпеля. Можайский закурил, задумчиво поглядывая то на устрашавши-красный в темноте кончик сигары, то на сложенные вдоль борта части рангоута, то на своих спутников.
— Что, господа, — наконец, произнес он, — дельце нам предстоит нелегкое?
Гесс вздрогнул и, не очень-то слушавшимися его пальцами сложив в несколько раз бумагу и сунув ее за пояс, запрокинул голову и не без робости посмотрел вверх — на клонившуюся мачту, от которой еще выше, через эзельгофт, убегала к звездам стеньга:
— Как… как мы с этим справимся?!
Можайский — без малейшего смущения — швырнул сигару за борт и усмехнулся:
— Перестаньте дрожать, Вадим Арнольдович! Вспомните, что ваш отец был членом императорского клуба и сам ходил на лодках поболе этой!
— Да, но я-то, — возразил Гесс, — человек сугубо сухопутный. У меня уже голова кругом идет!
Можайский повернулся к Владимиру Львовичу:
— Ну, а вы, генерал?
Владимир Львович невольно похлопал себя по животу и ответил со вздохом не без горечи:
— Господи, и где мои семнадцать лет?
— Ничего! — Можайский уже рассмеялся в голос. — К концу перехода вы станете стройным, как жердочка!
И, перегнувшись через борт:
— Друг мой, ты еще здесь?
— Здесь, принчипе! — отозвался лодочник.
— Тогда окажи любезность: перебрось швартовы!
Лодочник выполнил приказ.
«Анабель», ошвартованная к причалу кормой и теперь удерживаемая только якорем с носа, двинулась и начала угрожающе наваливаться на соседнюю яхту. Можайский тихонько выругался:
— Гесс, голубчик! Бегом на нос: выбирайте якорь!
Вадим Арнольдович убежал.
— Владимир Львович! На руль!
Генерал повесил фонарь и встал к румпелю.
«Анабель», выбирая слабину якорного каната, легонько пошла вперед.
Можайский начал быстро вращать одну лебедку — бросил. Перебежал к другой и тоже бросил… Его метания по палубе выглядели хаотичными, но странное дело — яхта начала преображаться, всё более одеваясь парусами: пока еще не забиравшими ветер, но уже готовыми вот-вот приняться за работу.
— Якорь… — послышалось неуверенное с носа, — чист? Кажется, так говорят?
Можайский закрепил шкот и, утерев лоб, отозвался:
— Всё верно, Вадим Арнольдович! Вы — молодец!
И — Владимиру Львовичу, вскрикнувшему вдруг под тою тяжестью, какой внезапно налился руль:
— Иду!
Вдвоем они навалились и «Анабель» вышла под ветер. И ровно в этот же момент из темноты послышались ругательства, показалась большая лодка под вёслами, сверкнули три или четыре вспышки: палили из ружей.
— Фермо! Фермо[71]!
Но было поздно. «Анабель» еще секунду или две помедлила, а затем, накренившись и почти забирая воду бортом, понеслась, как чемпионский жеребец при звуке стартового пистолета.
— А-ах! — воскликнул Гесс, уцепившись за штаг.
— Черт побери! — расхохотался, удерживая румпель, Владимир Львович.
— А я что говорил, господа?!
Можайский перегнулся через транец и сделал в темноту всем и тогда уже понятный жест —
---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Поддержать автора можно переводом любой суммы на любой из кошельков:
в системе Яндекс.деньги — 410011091853782
70
70 Съемный деревянный настил вроде люка, прикрывающий грузовые и технические помещения на, как правило, небольших судах, где организация полноценных трюмов под нижней палубой невозможна.