— Само собой разумеется, доченька.
Пас и Эрнето выходят из машины и отходят на почтительное расстояние. Теперь на девушек никто не смотрит, и они крепко обнимаются и целуются, а потом, соприкоснувшись головами, несколько секунд раскачиваются из стороны в сторону.
— Ты умеешь водить машину? Мы могли бы удрать на ней.
— Я, наверно, и через два года не научусь, – с сожалением констатирует Мери и остервенело трет глаза, нестерпимо зудящие от линз вот уже несколько часов.
— Жалко, я тоже не умею. На самом деле я вообще ничего не знаю и не умею. Меня с треском вышибут из Англии за тупость. Я даже их языка не знаю.
— Не говори так. Ты очень многое знаешь и умеешь. И у тебя будет много свободного времени, чтобы выучить английский.
Палома ласково проводит рукой сначала по лицу Мери, а потом по волосам. Ей всегда нравились густые рыжие волосы подруги. Мери тоже гладит Палому по голове. Обе девушки измучены и опустошены. Они безмерно устали от этого безумного дня.
— Знаешь, где бы я хотела сейчас оказаться?
— Где?
— В одной из комнат крика, – отвечает Палома, вспоминая их первые свидания. – Я громко заорала бы во весь голос, чтобы мне дали спокойно жить, что я хочу быть с тобой, и никуда не хочу уезжать.
— Когда-нибудь мы снова вернемся туда.
— Полагаю, это будет нелегко, Рыжулька. Я буду в Лондоне, и не думаю, что там есть комнаты крика. Я знаю только, что там пьют много чая, а я ненавижу чай.
— Я постараюсь прилететь в Лондон, чтобы повидаться с тобой.
— Мои родители не разрешат нам больше встречаться.
Эти слова звучат финальным прощанием. Начиная с этой минуты, любое общение с Мери станет невозможным. Палома абсолютно уверена в том, что в Англии с нее не спустят глаз. Она надеется, что ей, по крайней мере, позволят пользоваться интернетом, и тогда она время от времени сможет связываться с Рыжулькой.
— Я не хочу, чтобы все закончилось.
— Я тоже не хочу, Мери, но ты должна продолжать жить, – отвечает Палома, вытирая слезы. – Я никогда не забуду тебя, и всегда буду любить.
Опять эта фраза. Она тоже всегда будет любить ее, хотя начинает осознавать, что с этого момента все будет по-другому. Вещи не могут оставаться прежними, ведь их с Паломой разлучат, и они будут очень далеко друг от друга. Только представишь, и даже дышать трудно.
Мери и Палома снова целуются и обнимаются в последний раз. Мария открывает дверцу и выходит из машины. Понимая, что история их любви подходит к концу, девушки не торопятся и замедляют шаг.
— Как вы? – спрашивает Пас, едва завидя их, но не получает ответа.
Девушки ограничиваются лишь слабой улыбкой, продолжая брести к дому, где живет Палома. Это огромное здание расположено в одном из престижных районов столицы. К двери девушки подходят, держась за руки. Та, что пониже ростом, нажимает на кнопку звонка. Она смотрит на подружку и страстно целует ее.
В этот момент распахивается дверь, и Ньевес с Базилио лицезреют представшую перед ними сцену. Оба испытывают отвращение, и на их лицах отчетливо написаны брезгливость и неприязнь.
— Ах вы, бесстыжие! – сердито кричит женщина, даже не поздоровавшись с родителями Марии. – Ну да мы за это возьмемся, так не оставим. У нас живо все изменится. А ну, пошли!
Нимало не церемонясь, Ньевес крепко хватает дочь за руку и чуть ли не волоком втаскивает в дом. Палома ни на секунду не отрывает взгляда от Мери, пока та не теряется из виду. Обе девушки, дрожа всем телом, горько плачут.
— Я благодарен Вам за то, что привезли обратно мою дочь, – сухо роняет Базилио. Мужчина уже избавился от галстука и пиджака, позволив себе такую роскошь.
— Все это должно было бы иметь иное решение, – замечает Пас. – Быть может, мы сядем и все обсудим?
— Мне не о чем разговаривать с Вами, сеньора.
— Вот именно, что есть. Наши дочери...
— Наши дочери совершенно разные, – спокойно заявляет адвокат. – Свою воспитывайте, как хотите, а для нашей мы сами постараемся сделать как можно лучше.
Произнося свою речь, Базилио Видаль отбрасывает волосы назад и улыбается. Он уже добился, чего хотел, и больше не желает тратить свои нервы.
— Палома и Мери хотят быть вместе. Ну что за проблема в том, что они любят друг друга?
— Это противоестественно.
— Уж поверьте мне, я в жизни не видела более естественных отношений, – зло настаивает на своем Пас.
— Думайте, что хотите, и делайте, что хотите, но подальше от моей дочери.
— Как Вы можете быть таким бездушным и бесчеловечным? Таким...
— Дамы и господа, мне больше не о чем с Вами говорить. Доброй ночи, и еще раз благодарю Вас. – Мужчина закрывает дверь.