Но Мирослав знал, что виноват. Что скорость была слишком большой. Что выбор был: выкрутить руль вправо или влево, чтобы уйти от столкновения. И он выбрал неправильно. Он выбрал — и она погибла. И он не знал, как им всем объяснить, что больше не может и не хочет жить как раньше. Что больше ничего и никогда не будет как раньше. Что нельзя просто перешагнуть и забыть.
Нельзя. Недопустимо. Невозможно.
Мирослав встал на гироскутер. Мотор мягко застрекотал. Чуть с запозданием включилась музыка.
— В два часа, Мир. В воскресенье, — крикнула ему вслед мать.
Он кивнул. Наверное, где-то в душе он так и остался послушным, добрым, готовым в лепёшку расшибиться ради мамы и папы ребёнком. Но он научился принимать альтернативные решения.
Когда на скорости Мирослав свернул на дорогу к «Экосу», небо огненной плетью рассекла молния и, оглушая, загремел гром.
А когда доехал до начала забора, ограждающего производственные цеха, на землю упали первые капли дождя.
На пустой остановке затормозил автобус. Двери с шипением открылись и выпустили кондуктора. Укрываясь от дождя, женщина побежала за кофе.
Кристина Валерьевна, усмехнулся Мир, снова вспомнив девушку.
На полу в машине её ждали удобные «тапочки»: в красивые туфли на каблуках она явно переобулась, прежде чем выйти. На пассажирском месте лежало распечатанное объявление о вакансии.
Чёрт! Она приходила в «Экос» на собеседование?
Мирослав резко затормозил у проходной. И как был, в шортах с грязным гироскутером подмышкой, поднялся в кабинет отца.
Глава 3
— Кристина Валерьевна, я говорила, что у вас свободный график и вы предупреждали, что сегодня с утра вас не будет, но он и слышать ничего не хочет, — тараторила секретарь, пока я шагала по коридору. И говорила больше сама с собой, чем с личной секретаршей директора:
— Блин, какого чёрта! В кой веки выйдешь на работу к обеду, а не в восемь утра раньше всех, и обязательно именно в этот день что-нибудь срочное.
По спине пополз холодок: надеюсь, он не знает, куда я ходила? Не поэтому рвёт и мечет? А то голову мне генеральный директор компании «Органико» открутит за визит к конкурентам в «Экос» быстрее, чем красавчик Мирослав колесо.
Нарушаем, Кристина Валерьевна… улыбнулась я вспомнив.
Не просто нарушаем — рискуем по-крупному!
— А что за отчёт?
— Я не знаю, — едва поспевала за мной секретарь. Испуганное выражение, как приклеилось к её маленькому бледному личику с редкими веснушками в первый день работы, так и не проходило, словно она работала в радиоактивной лаборатории, а не в шикарной директорской приёмной. Девчонка выглядела затюканной, измождённой и на последнем издыхании. — Степан Аркадьевич сказал, вы должны были какой-то сделать.
— Должна? Я директору не подчиняюсь. Я подчиняюсь главному бухгалтеру, вот пусть с неё и требует, а я сделаю, если она мне скажет. Странно только, что она ничего не сказала, — пробубнила я себе под нос.
— Но он требует вас. К себе в кабинет.
— Серьёзно? — резко остановилась я и развернулась. — Ну, пошли. Раз требует.
— А отчёт? — чуть не врезалась в меня секретарь.
— Вот заодно и про отчёт узнаю.
И я, конечно, догадывалась, откуда растут ноги у этого неожиданного интереса директора к моей особе. То к обеду выкати ему выписку. То вечером занеси в кабинет сверку. То позвони в банк. То ответь на один вопрос, то на другой. Я и вакансии начала просматривать не потому, что он мало платил или расти в компании некуда. Мне здесь нравилось, но намёки генерального становились всё прозрачнее, намерения всё определённее, мой рабочий день всё длиннее и всё больше совпадал по продолжительности с его. И всё шло к тому, что выбора он мне не оставит.
— Вы что, прям так и пойдёте? — догнала меня секретарь, когда, бодро вышагивая на каблуках и опасно размахивая сумкой, я дошла до нужной двери.
— Ну, хотелось бы, конечно, принять ванну, выпить чашечку кофе, или хотя бы руки помыть, — усмехнулась я. — Но человек же сказал: ему срочно. А кто я такая, чтобы заставлять себя ждать?
— Но к директору так нельзя, — сглотнула перепуганная секретарь. — Без звонка. Без доклада.
— И что случится? Он меня съест? Не успеет превратиться из дракона в человека и испепелит на месте? Испугается и подавится?