– Мам, – прервала ее Евгения Николаевна. – Ты посмотри, тут еще что-то есть.
– И правда! – всплеснула руками Александра Васильевна. – В большом пакете лежал еще один пакетик. Туго свернутый, спрятанный на самом дне.
В плотном конверте Александра Васильевна нашла небольшую открытку с днем рождения (надо же, она и сама забыла, что оно у нее через неделю!), туго свернутую пачку денег и, на самом дне, небольшую золотую цепочку.
– Подарок! – вздохнула Александра Васильевна.
– Вот видишь, он на самом деле замечательный, – засмеялась Евгения Николаевна.
Женщины, пораженные неожиданным вниманием, помолчали.
– Ладно, чего уж там. Зятю спасибо передай. Кланяйся в ноги. Нет, я ему лучше сама позвоню. Когда он, говоришь, у тебя уезжает? Через неделю? А дома когда бывает? Вечером? Ладно, завтра после работы поеду на почтамт и позвоню. Нельзя не поблагодарить такого замечательного зятя.
Александра Васильевна счастливо улыбнулась. Деньги, не пересчитывая, спрятала в сервант. Туда же положила отрез материи. Цепочку, полюбовавшись, одела на шею.
– Пойду соседкам покажу, да и на работу бежать надо. А ты пока отдыхай. Пей вон чай давай. Меня же только на полдня отпустили. Но ты тут пока поспи, телевизор посмотри, книжку почитай, а я вечером прибегу, вот и поболтаем. Завтра я выходная, целый день дома буду. Вот и поговорим. Там, на кухне, обед я наготовила, разогреешь. Борщ еще теплый – он на плите, котлеты в холодильнике, а каша под подушкой. Я еще пирожков напекла, найдешь там.
Александра Васильевна осмотрелась по сторонам, как бы вспоминая, не забыла ли она чего важного. Вроде не забыла.
– Ну ладно, я побежала. Да, чуть не забыла, пойдем, я покажу, как включать газовую колонку. Ты со своим центральным водопроводом уже, наверное, и позабыла, как ею пользоваться.
Потолкавшись еще несколько минут в прихожей, Александра Васильевна, наконец, отправилась на работу. Евгения Николаевна с удовольствием растянулась на чистой постели и уснула.
Проспала она почти весь день, до самого вечера. Потом встала, пообедала найденным в холодильнике борщом с салом и сметаной. Разогрела котлеты, вскипятила чайник. На холодильнике, аккуратно прикрытые льняной салфеточкой, обнаружились пирожки. Евгения Николаевна выбрала себе парочку – один с капустой, второй со свежей малиной. Подумав, взяла еще и шанежку. Налив огромную кружку чая, взяла пирожки, вазочку с вареньем и отправилась в комнату смотреть телевизор и ждать с работы мать. В принципе, она знала, что беременным лучше не пить жидкости такими количествами и уж точно, не есть столько мучного, но душа требовала праздника, а это был наименее быстрый способ его устроить.
Голубой экран разочаровал быстрее всего: каналы наперебой предлагали сериалы и надоевшие ток-шоу, причем и те, и другие были щедро сдобрены надоевшей до зубной боли рекламой. Она отключила телевизор, включила уютный торшер, достала с полки какую-то книгу, обещавшую «легкое и увлекательное чтение» и углубилась в перипетии судьбы несчастной дочери какого-то там то ли испанского, то ли бразильского, то ли еще какого дона. Впрочем, вся судьба героини так и осталась загадкой: не успела Евгения Николаевна прочитать и треть книги, как в двери скрипнул ключ – Александра Васильевна, нагруженная многочисленными сумками с продуктами, возвращалась домой. Отложив уже успевший порядком поднадоесть роман, Евгения Николаевна вышла в коридор ее встречать. Разложили купленные продукты, приготовили ужин, согрели чайник. Так, за хлопотами, и не заметили, как начался вечер – один из тех немногочисленных вечеров, когда Евгения Николаевна действительно отдыхала, причем не только телом, но и душой. У нее впереди было еще целых два месяца безмятежного покоя.
Глава 14. Здравствуйте, мы ваши дети
Лето было в самом разгаре: полыхало жаркими полднями, стрекотало цикадами, злилось жестокими грозами и томило душными ночами. Близнецы решили появиться на свет тихим летним вечером, одним из многих для всех, но единственным для них.
Евгения Николаевна, охнув и даже чуть присев от неожиданности, вдруг схватилась за поясницу. Ее мать, женщина неглупая, догадавшись, бросилась к телефону, по пути хватая со стены заблаговременно подготовленную бумажку с номером той самой «чудесной женщины», которая «может решить все проблемы подобного рода». Не прошло и получаса (рекордные сроки, учитывая дневные пробки на улицах города), как в их старенькой, но такой аккуратной квартиры раздался звонок. На пороге стояла маленькая, сухонькая пожилая женщина с таким независимым выражением полнейшей самодостаточности на лице, при котором слово «старуха» казалось совершенно неуместным и даже каким-то пошло-недостойным. Слишком уж величественный у нее был вид, более уместный скорее на каких-то великосветских приемах где-нибудь в фамильных замках Шотландии или при дворце королевы, чем в тесной прихожей маленькой (хотя, безусловно, и очень уютной) квартирки на самой окраине провинциального российского города.
Как оказалось, впрочем, «королева» оказалась на удивление милым и добрым существом. С другой стороны, может быть, именно такими и должны быть настоящие королевы? Может быть, у них, королев, это принято? Может быть, их этому как раз и учат вместе с правилами этикета, тренируя в миловидности по нескольку часов на дню, как в каком-нибудь иностранном языке или умении выполнять книксены. Кто их разберет, этих королев… Тем более, что их не так уж и много на белом свете, чтобы можно было сделать по-настоящему объективный анализ их поведения. А в России так и вообще нет ни одной…
– Здравствуйте! – неожиданно открыто, добро и удивительно по-детски улыбнулась гостья. – Где наша девочка?
– Забавно, – подумала Евгения Николаевна, которой даже начинающиеся схватки не мешали прислушиваться к тому, что происходило в прихожей. – Мне уже давно за тридцать, у меня двое детей и я как раз собираюсь родить еще, а меня все еще кто-то называет девочкой. Хороша девчушка, ничего не скажешь!
Однако на душе у нее все равно посветлело и как-то сразу стало немножечко легче, будто бы пришел, как в детстве, кто-то большой и мудрый и взял на себя часть ее забот.
– Проходите, проходите, – суетилась тем временем хозяйка. – Тут, в большой комнате.
Александра Васильевна суетливо закрыла дверь и, немного смущаясь, начала помогать гостье раздеться, от смущения иногда путаясь в словах, собственных руках и порядке выполняемых действий. Она буквально стащила с гостьи насквозь промокшую курточку и чуть ли не силой вырвала из ее рук мокрый зонтик. Впрочем, может быть, оно и к лучшему: с зонтика все равно текла вода, а хождение в мокрых куртках, как известно, еще никому никогда не шло на пользу, тем более старушкам, пусть даже и с таким величественным выражением лица.
На улице, тем временем, весьма удачно разразился настоящий ураган с бурей, проливным ливнем и ослепительно сверкавшей грозой. Шумело так, что тяжело было услышать даже друг друга, не то что крики младенцев у соседей. Но оно и к лучшему, согласитесь.
– Тапочки вот здесь, – предложила хозяйка. – Хотя, наверное, вы можете и не разуваться. Проходите так…
– Это как это не разуваться? – удивилась гостья. – Эдак мы полнейшую антисанитарию в доме разведем. А в доме, прежде всего, должен быть порядок.
Подумала немного, и добавила:
– Да и в жизни тоже. Жалко только, власти этого не понимают. Вон, при коммунизме-то порядка намного больше было. Так ведь нет же, не понравилось. Свободы им захотелось. А на кой ляд мне эта свобода, если иной раз пенсии не хватает даже на еду?
Разговор, к радости Александры Васильевны, плавно перетек в милую любому российскому пенсионеру тему политики и управления государством. Между делом, пока гостья мыла руки, обсудили президента. Мнения сошлись: президент был призван добрым малым. Еще большую симпатию вызвал премьер, а вот окружение их – полными сволочами и подонками, которые, собственно, и не дают развернуться главам государства. Впрочем, среди общего числа «сволочей и подонков» старушки, после долгой дискуссии, все же выявили несколько министров, которые вызывали у них симпатию. Чубайс в это число, естественно, традиционно не вошел.