Может быть (ф! Шепард и Ария)
(***Лизелль Т`Лоак — дочь Арии, работала с перебежчиком из «Цербера» Полом Грейсоном, убита Каем Ленгом между Ме2 и МЕ3.)
Ария поморщилась. А ну да, азари же не любят лежать на спине — им из-за «щупалец» на голове неудобно.
Взбив, сдвинул подушку чуть ниже.
— Удобно?
— М-мм, вполне, — протянула Ария слегка озадачено.
— Ну и славно.
Пристроившись к ней под бок, обнял, закинув ногу на бедро, и потерся носом о щеку.
— Шепард, тебе никогда не говорили, что ты странная? — как-то задумчиво спросила Ария.
Ой, ну кто бы говорил. А сама-то.
— Неоднократно, — лениво приоткрываю один глаз: — А что?
— Да так… просто.
Лежим, молчим. Я кончиками пальцев рисую у неё на груди узоры, она рассеяно гладит меня по бедру.
Приятно, черт возьми. Хочется замурлыкать.
Э-ээ… хм… Ладонь Арии перебирается на талию, и она прижимает меня к себе. При этом сама чуть сдвигается, и я очень отчетливо ощущаю её шелковистое бедро животом и… тем, что несколько ниже. Температура в комнате сразу подскакивает на несколько градусов.
Блин, надо отодвинуться. Причем срочно. А то…
Угу, щаз! Во-первых, не пускает, а ладошка у неё хоть и изящная, но весьма сильная. Во-вторых… желание отодвинутся, уменьшается прямо пропорционально повышению температуры.
Нет, я не против повторить, но не сразу же! Так, надо взять себя в руки и твердо, смысле быстро, пока не…
Ласки становятся настойчивее, и твердости остается только на срывающийся шепот:
— Подожди. Не сейчас. Если можно. Пожалуйста.
Ладонь на секунду замирает, словно раздумывая, затем возвращается ко мне на бедро. По-прежнему гладит, но уже скорее успокаивая.
Облегченно вздохнув, целую Арию в щеку.
— Спасибо. А ты говоришь, я странная, — и в ответ на вопросительный взгляд, поясняю: — Никак не ожидала, что Омега окажется такой… деликатной. Особенно… ну, тогда…
Вспомнив подробности этого «тогда», жарко покраснел, и уткнулся носом ей куда-то в ключицу.
Блин, это был тот ещё момент — когда пальцы Арии попытались проникнуть… э-ээ… короче, ТУДА, меня охватила самая натуральная паника. Хорошо хоть просто весь оцепенел, а не начал отбиваться.
Она тогда здорово удивилась, но… Что-то успокаивающе зашептала, стала осторожной… В общем, наладилось.
Сама Ария, кстати, против подобной ласки не возражала — спокойно раскрылась, мягко поправила (все же физиология азари несколько отличается от человеческой)… и на сладком пике поделилась чувствами.
Эт-то было что-то! Как по волнам скользишь — чужое блаженство накатывает, взрывается внутри тебя вспышкой сверхновой, и ты уже не понимаешь, чьё тело ласкают твои руки. Да и твои ли они — если их движение заставляет вибрировать каждую клеточку ТВОЕГО тела, и это ТВОИ губы стонут и о чем-то умоляют. Потом волна уходит, оставляя после себя память — что, и как надо. И ты, пользуясь ею, призываешь новую, и снова вздрагиваешь и снова стонешь… и снова… и снова… Пока…
М-да…
— Ария, а тут, — я неопределенно пошевелил рукой, — со звукоизоляцией как?
Ну, вот чего смешного-то?
— Ох, Шепард… — выдавила она сквозь смех, — это же мой кабинет.
Блин, просил же.
— Джейн, — проворчал я. — Шепард на корабле осталась, вместе с броней.
— Шепард, — Ария внезапно стала серьезной, — ответь на один вопрос.
— Какой?
— Почему ты предупредила меня о Лизелль?
Вот ведь… выбрала время.
Вздохнув, убрал её руку, поднялся с постели и подошел к столику с напитками. Секунду поколебавшись, взял Креанское мягкое пиво, вернулся обратно и присел на край кровати.
— С ней все в порядке?
Ария, с прищуром следившая за моими перемещениями, кивнула:
— Да.
— Хорошо, — рассеяно покрутил в руках прохладную бутылку, открыл, сделал глоток. — А Грейсон?
— Пропал.
— Угу. Ясно.
— Ты знала. — Не вопрос, утверждение.
Вздыхаю:
— Видишь ли, у меня было два варианта, как поступить: один — разумный, а второй… — я пожал плечами. — Ну, правильный, что ли.
Сделал ещё глоток, посмотрел на по-прежнему напряженную Арию, снова вздохнул.
— Разумнее всего было ничего тебе не говорить, дождаться смерти Лизелль, и сдать её убийцу.
Лицо Арии окончательно превратилось в безжизненную маску.
— Действительно, разумно. Тогда почему?
Ещё глоток. Блин, что-то не идет пиво, хочется чего-нибудь покрепче.
С тоской покосился на столик — нет, не стоит, накидаюсь ведь, а мне сейчас на «Нормандию» шлепать.