Тем не менее такая ограниченная финансовая помощь не снижает огромной важности того факта, что техническая помощь России, заключающаяся в посылке специалистов, позволила выполнить первый пятилетний план, который вряд ли был бы выполнен без нее. Но что касается технической помощи, нельзя забывать, что писал Чжоу Эньлай в газете «Пиплз дейли» в октябре 1959 г.: «Советский Союз в предыдущем десятилетии послал около 800 специалистов в восточноевропейские страны и более 1500 — в Китай»[170], и далее, что большинство русских специалистов уехали из Китая в 1960 г.
Двусмысленность русско-китайских отношений переросла в явный антагонизм только после 1959 г., хотя все элементы конфликта уже существовали и были упомянуты выше. Основные причины конфликта двух сил заключаются в следующем: 1) мирное сосуществование с Западом; 2) мирные методы достижения победы коммунизма в различных странах; 3) атомное вооружение Китая; 4) спор о том, какой путь к коммунизму — русский или китайский — является более правильным[171].
С точки зрения западной внешней политики основной вопрос, несомненно, — это конфликт между российской политикой мирного сосуществования и китайской политикой, которая не отрицает возможность военных методов. Если признать убедительным анализ А. М. Холперна, этот конфликт стал явным во время визита Хрущева в Пекин в 1959 г. на праздновании 10-й годовщины китайской революции.
Хотя в речах на праздновании подчеркивалось мирное сосуществование, Хрущев уехал из Пекина, даже не подписав обычное дружеское коммюнике с Мао, Что же случилось? «Мы можем предполагать, — пишет Холперн, — что Хрущев, прибыв в Пекин, поставил китайских лидеров в известность, что он очень удовлетворен возможностью мирного сосуществования с Западом и намеревается вступить с ним в серьезные переговоры. Возможно, он им указал на необходимость в будущем ограничить развитие вооружения. Вероятнее всего, он потребовал несколько смягчить внешнюю политику и провести кое-какие существенные политические перемены. Может быть, он уверял их в том, что будет учитывать их интересы, но в то же время посоветовал уменьшить их максимальные требования»[172].
После некоторого размышления китайцы, по-видимому, согласились, что их отношения с Южной и Юго-Восточной Азией не были успешными, однако что касается политики по отношению к Западу (и других проблем, упомянутых выше) — она только ужесточилась. Они выдвинули тезис о неизбежности постоянного конфликта между двумя лагерями, а американские «мирные жесты» считали не чем иным, как дымной завесой, скрывающей стремление Соединенных Штатов к мировому господству. Позиция же России оставалась четко выраженной — «мирное сосуществование». Приведенные ниже заявления очень ясно выражают две позиции.
Хрущев: «Давайте не будем подходить к делу с коммерческих позиций и высчитывать, какие потери понесет та или иная сторона. Война будет катастрофой для народов всего мира».
«Представим себе, что произойдет, когда бомбы начнут падать на города. Эти бомбы не будут различать, коммунист ты или не коммунист… Нет, все живое будет стерто с лица Земли пламенем ядерного взрыва».
«В наши дни только безрассудный человек может не бояться войны»[173].
Далее приводится китайская позиция, выраженная словами Мао Цзедуна: «Если империалисты настаивают на разжигании еще одной войны, мы не должны ее бояться… После первой мировой войны появился Советский Союз с населением в 200 млн. человек. Результатом второй мировой войны было появление социалистического лагеря с общим населением 900 млн. человек. Если империалисты настаивают на разжигании третьей мировой войны, еще несколько сот миллионов обратят свои взоры к социализму»[174].
При сравнении отношения русских и китайцев к войне и миру возникают два вопроса. Во-первых, действительно ли существует различие, или это только кажется; некоторые полагают, что Хрущев «мягко стелил», создавая благоприятный климат для будущего саммита. Учитывая тот факт, что длительный и интенсивный идеологический спор между двумя блоками закончился компромиссным решением (после трехнедельных переговоров) почти полностью в пользу позиции Хрущева, выраженной в Декларации 81 коммунистической партии (Москва, 1960), не было смысла предполагать, что китайцы положили бы конец яростной идеологической оппозиции, если бы они считали заявление Хрущева только кратковременным тактическим приемом. Только параноик, а не серьезный исследователь может предположить, что вся китайская оппозиция является частью хитрого заговора, цель которого — заставить поверить в серьезность Хрущева.