Может ли взмах крыльев бабочки в Нью-Йорке вызвать тайфун в Пекине?

      -- Что вы хотите этим сказать?

      -- Простите, но вы же не думаете, что я повез бы исполнителя на место преступления на своей машине или на машине, одолженной мне приятелем.

      -- Разумеется, нет.

      -- Следовательно, ее нужно было угнать. Поэтому я и подумал о "форде", мне легче всего открыть его, был бы перочинный нож.

      -- Прекрасно, господин Бабочка, я вижу, вы замечательно прониклись духом игры. Я очень рад вашей готовности сотрудничать. Значит, вы бы угнали "форд"?

      -- Да, я угнал бы его.

      -- И что это был за "форд"?

      -- "Таунус" серого цвета.

      -- Где бы вы его взяли?

      -- На проспекте Буэнос-Айреса.

      -- Отлично. А теперь постарайтесь описать мне весь тот день.

      Человек с седыми волосами изобразил подобие улыбки, или это была гримаса.

      -- Если бы все, о чем мы говорили, имело место, моей вины в том не было бы, -- сказал он, -- виновны были бы те, кто приказал мне сделать это.

      -- Разумеется, -- ответил господин в голубом, -- но об этом мы поговорим позже, сейчас вы мне расскажете о том дне.

      -- В конечном счете не было бы даже вины и того, кто применил оружие, -- продолжил человек с седыми волосами, словно не слыша слов собеседника, -- он был бы только физическим исполнителем, вина на организаторах и вдохновителях преступления.

      -- Разумеется, -- повторил терпеливо господин в голубом. -- Но об этом позже. Сейчас постарайтесь описать мне весь день целиком. Игра перешла в ваши руки, но я могу вмешаться всякий раз, когда пожелаю. -- Он закурил сигарету и положил ее на край пепельницы.-- Давайте,-- сказал он,-- начнем с самого утра.

      -- С вечера, -- уточнил человек с седыми волосами. -- Я хочу сказать, с вечера предыдущего дня, потому что машины угоняются по вечерам, это намного удобнее.

      -- Хорошо, начнем с вечера.

      --О самом вечере сказать нечего, был вечер как вечер. Мы поужинали в пиццерии, я и мой товарищ, который должен был стать исполнителем операции. Нам надо было договориться о времени встречи и других деталях.

      Господин в голубом довольно улыбнулся.

      -- Так уже лучше, господин Бабочка, -- сказал он, -- вижу, вы уже начинаете пользоваться адекватной лексикой, мне даже не кажется, что вы импровизируете, словно вы не в первый раз рассказываете это.

      -- Нет, другому человеку я рассказываю это в первый раз, -- пробормотал человек с седыми волосами.

      -- Ну у ж себе-то, конечно, не в первый раз, я убежден, сюжет уже существовал в вас.

      Человек с седыми волосами решительно покачал головой.

      -- Вовсе нет, -- сказал он поспешно, -- уверяю вас, что вообще ни о чем подобном не думал.

      Господин в голубом открыл пачку сигарет и протянул ее человеку с седыми волосами:

      -- Попробуйте закурить и послушайте: мы играем в эту игру честно, не так ли, но, как и всякая игра, эта тоже имеет свои правила, и эти правила надо соблюдать, Не мы искали вас, это вы подали нам знак, и мы поняли, почему вы его нам подали, выражусь яснее, единственный повод для нашей встречи -- это то, что вам хотелось бы рассказать эту замечательную историю во всех подробностях. Заметьте, мы проницательны, господин Бабочка, вы нас недооцениваете, мы намного хитрее вас, поэтому с нами лукавить не стоит, вам лучше вести себя, как если бы вы исповедовались, видите ли, нас не интересуют одни голые факты, не путайте нас с прагматиками, не знаю, понимаете ли вы смысл этого слова, нас интересует не только внешняя сторона случившегося, но и то, что происходит внутри, в головах людей. Игры между нами должны быть ясными. Ясность -- это наша форма очищения. [

      Человек с седыми волосами закурил предложенную сигарету. Его рука слегка Г дрожала.

      -- Вы правы, я сам хотел рассказать об этой истории, -- пробормотал он.

      -- Я был уверен в этом,-- сухо откликнулся господин в голубом,-- извините, ' что прервал вас. Вернемся к тому вечеру. Итак, пиццерия...

      -- Я очень нервничал в тот вечер, не мог даже есть. Мой товарищ, напротив, казался очень спокойным, у него был хороший аппетит, и он съел две пиццы с морскими моллюсками, i

      -- У вас прекрасная память, -- отметил господин в голубом.

      -- Я могу сказать это, потому что знаю вкусы моего товарища, он обожает морских моллюсков.

      -- Извините, но эта подробность мало о чем говорит, -- прервал его господин в голубом, -- вы были бы готовы абсолютно твердо удостоверить личность этого человека?

      -- Конечно, -- ответил человек с седыми волосами. -- Это был единственный человек из всех известных мне, кто имел смелость стрелять. По крайней мере, таково мое убеждение. Это не мог быть никто иной, кроме него.

      -- В таком случае мы могли бы начать с того, что присвоили бы и ему кодовое имя. Я советовал бы называть его товарищ Беретта, принимая во внимание, что убийство было совершено из пистолета "беретта".

      -- Я и товарищ Беретта вышли из пиццерии около одиннадцати и пешком пошли в сторону проспекта Буэнос-Айреса. Едва мы туда добрались, как сразу увидели серый "таунус", припаркованный к тротуару, и решили использовать его для завтрашней операции. Я лично открыл машину своим перочинным ножом, и мы сразу же уехали. За руль сел я, чтобы привыкнуть к машине. Я отвез товарища Беретту домой, потом направился к себе и поставил машину недалеко от своего дома, метрах в тридцати. Вот и все об этом вечере. Если вы считаете нужным, я мог бы попытаться перейти к следующему дню. Но этот день для меня представить труднее.