Чувствую, как он отодвигается назад, и затем, без колебания, врывается в меня, помечая меня, чувствуя меня.
Я…
Не могу…
Мое сердце.
Господи. Он просто остановил мое сердце, потому что я больше совсем не чувствую его. Единственная вещь, которую я чувствую — это его двигающимся надо мной…входящим в меня…выходящим из меня…двигающимся во мне. Я полностью поглощена им.
Я держу свои глаза закрытыми и слушаю его без звуков, в тишине познаю его, так же, как и он познают меня. Я впитываю каждую восхитительную вещь о гладкости его кожи, его дыхании, о вкусе наших стонов, пока, возможно, это не разорвет нас на кусочки.
Мы продолжаем изучать друг друга в тишине, обнаруживая все части себя, которые могли себе только представить.
Когда мое тело вновь напряглось, это было вовсе не из-за того, что я нервничаю. Я могла чувствовать, как его мышцы сжимались под моими руками, и я схватилась за его плечи, готовая провалиться вместе с ним. Он твердо прижался своей щекой к моей, и я почувствовала, как он простонал в мою шею, совершая два окончательных, длинных толчка, в ту же секунду, как я почувствовала стон, вырывающийся из моего горла.
Освобождаясь, он начал дрожать, но каким-то образом, он просунул руку между нами и прижал ее к моему сердцу. Его начало трясти напротив меня, и я делаю все возможное, чтобы вернуть контроль над своим телом, пока он успокаивается вместе с моим сердцем.
Его движения становятся такими нежными и спокойными, и я буквально могу почувствовать их, сквозь мои слезы. Я даже не знаю, почему я плачу, потому что, на сегодняшний день, это самое неописуемое чувство, которое когда-либо накрывало меня.
Может быть, поэтому я и плачу.
Ридж расслабился надо мной и вернул свои губы к моим. Он целовал меня так нежно и так долго, что, в конце концов, мои слезы утихли и заменились полной тишиной, сопровождающейся только биением наших сердец.
Ридж
Я прикрываю дверь ванной и возвращаюсь к ней в постель. Ее лицо освещается лунным светом, струящимся из окна. Ее губы образовывают нежную улыбку, когда я ложусь на кровать рядом с ней.
Просовываю руки у нее под плечами, кладу голову ей на грудь и закрываю глаза.
Я люблю ее звуки.
Я люблю ее. Все в ней. Я люблю то, что она никогда не осуждала меня. Я люблю то, что она понимает меня. Я люблю, несмотря на то, через что заставил ее сердце пройти, а она поддерживала мои решения, не важно, как бы сильно они не разрушали ее. Я люблю ее честность. Я люблю ее бескорыстность. Но больше всего, я люблю то, что я единственный, кому можно любить все это.
— Я люблю тебя, — чувствую, как она произнесла это.
Закрываю глаза и слушаю, как она продолжает повторять эту фразу снова и снова. Приложил ухо прямо к ее сердцу, наслаждаясь каждой ее частичкой. Ее запахом, ее прикосновением, ее голосом, ее любовью.
Я никогда не чувствовал так много всего одновременно.
Мне никогда и не нужно было чувствовать так много.
Поднимаю голову и смотрю в ее глаза.
Теперь она часть меня.
А я часть ее.
Нежно целую ее в кончик носа, в губы, в щеки, а затем снова прижимаюсь ухом к ее сердцу. Впервые за все мою жизнь, я слышу абсолютно все.
Эпилог
Мэгги
Я положила ручку на бумагу. Мои руки тряслись так сильно, чтобы закончить заполнять документы, поэтому я делаю несколько быстрых вздохов, пытаясь совладать с чувствами.
Ты сможешь сделать это, Мэгги.
Я вновь взяла ручку, но, кажется, мои руки затряслись еще сильнее, чем прежде.
— Позволь, я помогу тебе с этим, — произнес голос. Я подняла голову и увидела инструктора по парным прыжкам, улыбающегося мне. Он забрал у меня ручку и документы, и сел на кресло справа от меня. — У нас тут много нервированных новичков. Это просто, если только ты позволишь мне закончить с бумажной работой, потому что, походу, твой почерк будет неразборчив, — говорит он. — Ты ведешь себя, как будто собираешься прыгнуть с самолета или что-то вроде того. Он подмигнул мне и рассмеялся.
Я выпустила вдох облегчения, но вся нервозность вновь вернулась, когда поняла, что я ужасная врунья.
Врать на бумаге, в разделе медицины, было бы намного легче, если бы я сама его заполняла. Не уверена, смогу ли я солгать вслух этому парню.
Спасибо, но я могу это сделать. Я попыталась забрать документы обратно, но он отодвинул их так, что они оказались вне поля досягаемости.
— Не так быстро… — он быстро взглянул на мою анкету. — Мэгги Карсон. Он протянул мне руку, другой все еще держа на расстоянии от меня документы. — Я — Джейк, и если ты планируешь выпрыгнуть из самолета на высоте 10000 футов (3 км) под моим контролем, по крайней мере, я могу закончить за тебя бумажную работу.
Я пожала ему руку, впечатленная мощью его рукопожатия. Знать, что на эти руки я возложила свою жизнь, немного облегчило мои мысли.
— Сколько прыжков ты совершил? — спросила я.
Он улыбнулся и вернул свое внимание на мои документы. Он начал переворачивать страницы. — Ты будешь моим пятисотым прыжком.
— Серьезно? Пять сотен звучит впечатляюще. Не должен ли ты отпраздновать? Тебя наградят?
Он вернул свои глаза к моим, его улыбка погасла. — Ты спросила, сколько прыжков я совершил. Мне не нравится праздновать заранее, пока я не переживу прыжок.
Я сглотнула.
Он рассмеялся и слегка толкнул меня в плечо. — Я шучу, Мэгги. Расслабься. Ты в надежных руках.
Я улыбнулась и в то же время глубоко вдохнула. Он начал просматривать анкету.
— Какие-нибудь медицинские противопоказания? — спрашивает он, уже прижав ручку к ответу «нет».
Я не ответила ему. Мое молчание немедленно заставило его посмотреть на меня и повторить вопрос. — Медицинские противопоказания? Недавние заболевания? Какие-нибудь безумные бывшие парни, о которых мне следует знать?
Я улыбнулась его последней фразе и медленно покачала головой. — Никаких сумасшедших бывших. Только один реально потрясающий.
Он улыбается. — Что насчет другой части вопроса? Медицинские противопоказания? Он ждал от меня ответа, но из меня ничего не вышло, кроме нервной паузы. Он сощурил глаза и наклонился ко мне, осторожно глядя мне в глаза. — Неизлечимая?