- Мне седьмой, - сказал парень с пакетом.
- Восьмой, - сказал кожаный.
- Девятый, - сказал Феликс.
Быстро спустившись на этаж, они, конечно, уже не застали там никого: кожаный тоже спустился ниже и наблюдал исподтишка за парнем. Когда дверь захлопнулась, кожаный вызвал лифт и поехал вниз. Похоже, его задача заключалась только в том, чтобы выяснить адрес. Наши кинулись по лестнице и увидели кожаную куртку только в конце дома, у выхода на улицу. Пока они добежали, он остановил такси и был таков.
- Упустили мы его, - сокрушенно вздохнул Феликс.
- Ничего, он потом нашелся, - заметил я, массируя руку. Тогда они вернулись обратно, потому что не знали точно, в какую квартиру на седьмом этаже зашел парень. Слышали только, что дверь хлопнула справа от лифта. Постояли у дверей, прислушиваясь, но так ничего и не определили. Они оба замолчали.
- Всё? - спросил я, разглядывая их загадочные лица.
- Нет, не всё!
Оказывается, Лика, как всякая женщина, не смогла спокойно пройти мимо доски объявлений в подъезде. И там, среди предложений по обмену, сообщений о пропавшей собаке и прочего, она в списке задолжников по квартплате увидела фамилию своего приятеля, с которым, правда, сто лет не общалась, но про которого слышала, что он получил квартиру где-то в этом районе.
Приехав к Феликсу, она сразу стала звонить разным общим знакомым и добыла его телефон. Позвонила ему и все выяснила про того парня с пакетом!
Я чувствовал, что их обоих прямо распирает от гордости за проделанную работу.
- Молодцы, - сказал я. - От лица командования выношу обоим благодарность. Как только смогу, пожму руки.
- Даме мог бы и поцеловать, - заметила Лика.
- В данном случае ты не дама, а боевой соратник, - ответил я. Продолжайте!
Его зовут Валентин. Фамилия - Корсунский. Он какой-то полупрофессиональный, полусамодеятельный художник. Живет один. Летом разъезжает по дальним районам на Севере и в средней полосе, предлагая местному населению свои услуги по оформлению стендов, плакатов и лозунгов. Но главное, кажется, не в этом. Вот уже много лет из этих поездок он привозит целые мешки с разной древней утварью: прялками, самоварами. И иконами. Зимой он большей частью сидит дома как сыч. Говорят, рисует что-то, занимается реставрацией. Живет, видимо, на то, что кое-чем из того, что привозит, подторговывает.
К себе в квартиру никого пускать не любит. Но Ликин приятель как-то побывал там - помогал Корсупскому затаскивать вещи. Приятель говорит, что в квартире целый склад. Иконы висят на стенах, лежат на столе и даже на полу. Он в них не понимает, но есть, кажется, очень старые.
Вообще же Корсунский мужик неплохой, но немножко чокнутый.
Всё.
Ни у кого из нас не было сомнений, что здесь готовится ограбление.
- Надо бы его предупредить, - сказал я.
- Уже, - ответила Лика. - Я попросила Геру подняться к нему и намекнуть, чтоб в ближайшие дни был поосторожней. Сказать, что, дескать, вокруг его квартиры вертелись какие-то подозрительные типы, расспрашивали про него. Между прочим, это почти все правда.
- А Гере ты что объяснила?
- Да ничего! - беспечно махнула она рукой. - Мы с ним старые знакомые. Сказала: по агентурным данным.
Феликс настоял, чтобы сегодня на диване спал я. Он ушел провожать Лику, а я лежал и думал. Мне было над чем поразмыслить.
Например, что они искали у меня в карманах?
Или: почему кожаный крикнул громиле "полегче"?
И наконец, откуда им известно, что я живу у Феликса?
19
За завтраком у меня, наверное, был очень неважный вид - сужу по тому, как участливо ухаживал за мной Феликс, подливая мне кофе и готовя бутерброды. Я плохо спал ночь. Все тело болело так, будто я побывал в барабане стиральной машины. Меня мучили кошмары, и к утру появилось ощущение, что после этой стирки тело мое еще слегка отжали. Короче, я был совершенно разбит, и мне не хотелось даже думать о том, что надо куда-то выбираться. Я и не думал. Я просто знал, что выбираться придется.
Молча поев, я закурил первую сигарету, а Феликс взялся за мытье посуды. Вдруг он сказал без всякой связи:
- Они искали твой блокнот.
Я автоматически кивнул и только потом сообразил, что мы с ним, оказывается, все утро думаем об одном и том же и в одинаковом направлении. Да, пожалуй, так. У них не прошел номер использовать меня по части таскания каштанов из огня, и они не знали, нашел я в тот вечер Латынина или нет. А знать, видимо, очень хотелось. И они решились на такую крайнюю меру.
Ох как же он им нужен, этот Саша Латынин! Я понимал, что тут прямая зависимость: чем больше он нужен им, тем больше он нужен мне.
Догадывался я и о том, почему кожаный крикнул "полегче". Я попытался поставить себя на их место. Даже получив блокнот, они не могли твердо рассчитывать, что там будут какие-нибудь указания, где искать парнишку. А вдруг корреспондент его еще не нашел? Они ведь не знают (во всяком случае, я на это надеялся), что открыты. Значит, пока я им нужен все в том же качестве - подсадной утки. А подсадная утка должна быть живой и, желательно, не слишком покалеченной, чтобы выполнять свою функцию. Имитация обычного ограбления в этом смысле их устраивала. Я сам оказался виноват, испортив им весь сценарий. Сильно я, наверное, треснул того здоровяка, что он так озверел!
И только на единственный вопрос не было ответа: как они узнали, в каком именно из всех московских подъездов надо меня ждать?
- Ты поедешь со мной? - спросил я Феликса.
- Поеду, - ответил он. - Буду следить, чтобы тебя ветром не сдуло. Хотя вся эта история мне теперь уже совсем не нравится. Надо бы привлечь твоего Сухова.
- Где его возьмешь? Сегодня суббота.
- Ну есть же у них там какой-нибудь дежурный!
- Давай ему позвоним, - согласился я. - Давай я ему скажу: меня вчера в подъезде побили хулиганы, а сегодня я еду на встречу с мальчиком, который убежал из дому. Обеспечьте мне, пожалуйста, охрану: два броневика и взвод автоматчиков.
- Во всяком случае, он может помочь тебе связаться с Суховым, резонно заметил Феликс.
- Все верно, - сказал я, вставая, - кроме одного: время половина двенадцатого. Вот найдем Латынина, тогда и будем звонить.
Однако едва мы выехали из двора на улицу, я увидел в зеркало. как двумя домами сзади от тротуара отваливает зеленью фургончик...
- Вот это номер. Что будем делать? - спросил я Феликса.
Он понимал ситуацию не хуже меня. До встречи блондина с Латыниным чуть больше двадцати минут. Если мы опоздаем, они могут уйти и последняя ниточка оборвется. А если мы притащим за собой этих... Я не знал, как в этом случае повернутся события, но экспериментировать, особенно после вчерашнего, мне не хотелось.
От злости на самого себя у меня даже задрожали руки. Идиот, не я ли сам сегодня утром рассуждал о том, что они продолжают надеяться, что я выведу их на мальчишку? Какого ж черта я забыл о такой простой возможности! Нет, правильно говорили мне и Сухов, и Феликс: нечего лезть не в свое дело!
- Успокойся, - видя мое состояние, Феликс старался говорить рассудительно. - Ничего страшного пока не случилось. В крайнем случае ты потеряешь преимущество: они поймут, что ты про них знаешь. Попробуй оторваться.
Я криво усмехнулся:
- Думаешь, это так просто? Да еще за оставшееся время...
- Но попробовать-то можно!
И я стал пробовать.
Как назло, машин по случаю субботы было немного. С другой стороны, это давало свободу для маневра. Феликс живет на улице Гарибальди, и, вырвавшись на простор Ленинского проспекта, я для начала решил предложить седому игру, хорошо известную любому водителю в Москве и весьма не любимую инспекторами ГАИ: своеобразные "пятнашки".