Осень всё же пришла. Муж погрузил пожитки на грузовик. Где же любовники будут видеться? Негде. Нет квадратных метров для счастья. Всюду натыканы люди, как семечки в спелом подсолнухе. Ирина ходит с ним, ненадолго приехавшим, по дворам, подняв воротник пальто. Целуются в подворотне. Дождемся лета. Не дождались. Командировочный муж уехал зимой в Конотоп. Обезумевшая Ирина ночью впускает Бориса и скрывает в супружеской постели. Просыпается девочка – входит нянька Васёна. Ирина молчит, отвернувшись к стене. Воровская любовь. Один срам. Весною Ирина рожает еще одну дочь, Оленьку. Но проклятье падает на ребенка. Живет лишь год, умирает от дифтерита. Сурово молчат Домна Иванна и Васёна. Ирина прячет глаза. Каково любить в этом скудном мире? То-то же.
Наведывались родители из Костромы. Ирина крестила и Аню, и Олечку. Тогда еще было не страшно, потом уж нельзя. Полегонечку начинались репрессии. Муж сменил работу и спрятал свой немецкий диплом. Притворяется самоучкой. Бориса перевели куда-то в Воронежскую губернию сажать лесозащитные полосы. Расставались легко. После смерти Олечки как отрезало. Домна Иванна и Васёна ушли работать на фабрику. Ирина взяла дочь Аню и с нею поехала погостить в Кострому. Здесь, в нищете родительской, к ней и вернулись прежние провидческие способности. Незаметно, не обременительно. Сначала она увидала все обстоятельства смерти Юрия Скурского и рассказала его дочерям. Указала на человека, который мог подтвердить догадки. Вдова белогвардейского офицера достала сохранившееся письмо, тайком полученное от мужа. – там всё сходилось. К Ирине начали обращаться. Она не спешила в Москву. За нею приезжал муж и отбыл ни с чем.
Романовская Кострома. Алексей Федорыч помнит празднование трехсотлетия дома Романовых. Ирина описала всё, что произошло с великой княжной Анастасией и подтвердила подлинность основной претендентки на ее имя - той, что удостоилась доверия вдовствующей императрицы. И опять, как некогда отцу Ирины Алексею Федорычу, самой Ирине некому было поведать своего откровенья. А женщины шли и шли к Ирине. Всех заботили простые вещи: верность мужей, возможность их удержать.. Постепенно Ирине стала видна обратная, приземленая, мелочная сторона любви. Да, так обстоит дело. Но иным открывается тайна, и почиет на них тишина. Волга текла мимо белого костромского кремля, омывая душу Ирины и вселяя в нее покой. Я узнала любовь, я расплатилась за любовь. Теперь я свободна. Оставляю свою неуемную паству и возвращаюсь в Москву.
Удивительно! но дар, презренный и сразу же утерянный Ириною, вернулся к отцу ее, постаревшему Алексею Федорычу. Пугливый это дар, обретается и теряется непредсказуемо. И пошли к старику Зёрнову вереницы костромских женщин с нехитрыми приношеньями, обеспечившими родителям Ирины в ее отсутствие столь же безбедную жизнь, как и при ней. Ирина же водворилась в мужниной квартирке. Инженер-«самучка» взял строптивой жене приходящую домработницу. Ирина читала французские книжки, привезенные от родителей, и жила в вымышленном мире.
По Москве гулял террор. Пожалуй, французские книги девятнадцатого века издания были самыми безопасными. Советские могли стать крамольными в любую минуту, если автор арестован. Люди избавлялись от книг – на всякий случай. В разгар террора несовременная Ирина родила угрюмому мужу еще одну дочь – Елену. И вдруг Ирину постигло небывалое счастье. Узнав со смертью Оленьки горечь потери, боготворит дарованное дитя. Всё до Ирины доходит с опозданьем – восторг любви и сумасшедшая радость материнства. Спи, обласканное дитя. Проклятье на тебя не распространится, тебя не коснется дыханье запредельных миров. Ты чудо, зло не тронет тебя, бессильное перед чудесным. Тебе улыбнется завтрашний день, и облака полетят точно ангелы. Ты жизни моей неудачной не повторишь, я брошусь наперерез. Я не отдам тебя холодному лысому мужу, как выдали меня против воли в тяжелый год. Ты будешь любима. Недополученное мною я всё передам тебе.
И тут некстати – снова беременность. Ирина не хочет другого ребенка, она целиком посвятила себя Елене. Илья Евгеньич строго сказал: «Аборт делать – портить здоровье». Но втайне надеется: будет наконец сын. А родилась Татьяна. Мать ее будто не видит, спихнула на няньку. Такою вот нежеланной Татьяна вступила в мир. В деревне Ржавки стояли летом цыгане, Ирина беременеи всё глядела на них, и девочка вышла смугленькая. Только пошла ходить – и началась война. Дед с бабушкой умерли в Костроме, не увидавши внучки. Бомбежки… какая уж тут прислуга. Старшей дочери Ане одиннадцать лет, по-деревенски будет няня. Таскает в бомбоубежище маленькую Танюшу. Непризывной отец сбрасывает с крыши зажигалки. Как немец близко – того гляди досягнет. Но бог миловал.