— Что значит — щупать?
— Ну… обнимать меня, целовать…
— Ты позволила ему целовать тебя?
— Я ему ничего не позволяла. Он просто применил силу.
— Я убью его!
— Нет. Я не хочу, чтобы ты сел в тюрьму из-за какого-то подонка. Джейсон, я даже рада, что он вчера поцеловал меня, потому что не ощутила никакого удовольствия. Его поцелуи были мне отвратительны. Я уже не испытывала к нему ничего, даже элементарного полового влечения. Когда он стал уверять, что мое наследство не имеет для него никакого значения, я уже знала, что он врет. И мне захотелось выбросить его из своей жизни. Захотелось, чтобы он навсегда уехал из Тиндли. Но я знала, что он не отступится, пока будет воображать, будто я богата. Бесполезно было гнать его прочь, твердить, что я не люблю его больше. Честное слово, Джейсон, все это я говорила ему в день свадьбы, а он даже не обратил внимания. Поэтому я сообщила ему, что мои попечители вложили все деньги в операции на азиатском финансовом рынке и потеряли практически все во время кризиса девяносто седьмого года.
— А это правда?
— Нет, конечно. Но не в этом суть. Видел бы ты его в ту секунду, когда я ему это сказала! — Она усмехнулась. — Он тут же справился с воздействием моих неотразимых чар. Заговорил о том, что напрасно он, наверное, приехал, потому что его появление может повредить моей репутации, а он, мол, заботится обо мне и не хочет брать греха на душу. Он сказал: надо подождать, пока я не получу развод. Я спокойно ответила, что никакого развода мне не нужно и я решительно настроена вернуться к тебе. Он что-то проворчал насчет того, что у женщин всегда семь пятниц на неделе и что он вернулся в Тиндли исключительно из-за меня. Я сказала ему, что лучше будет, если он уедет; тогда он сделал вид, что смертельно обиделся, и выбежал из дома. Когда я вышла, чтобы идти к тебе, он уже отъезжал и даже не оглянулся. Сомневаюсь, что он когда-нибудь здесь появится. Запас привлекательных девушек и женщин исчерпан. Думаю, Дин присмотрит себе другое пастбище.
В этом Джейсон нимало не сомневался. Пусть он доберется до Сиднея и найдет там Адель. Эти двое достойны друг друга.
Впрочем, Джейсон решил ничего не говорить Эмме насчет Рэтчитта и Адели. Какой смысл? Меньше всего он хочет ворошить старое. Есть поговорка: не будите спящую собаку…
Эмма резко прервала его размышления:
— Три миллиона.
— Какие три миллиона?
— Три миллиона долларов. Примерно такая сумма — плюс-минус несколько тысяч — составляет мое наследство, находившееся под опекой. Я ничего не знала об этом фонде вплоть до смерти тети Айви, — объяснила Эмма. — Она оставила мне письмо об этих деньгах, которое мне надлежало прочитать, когда она умрет. И она очень советовала мне никому об этих деньгах не рассказывать. Во всяком случае, до тех пор, пока я не выйду замуж за порядочного человека.
Джейсон отдал должное предусмотрительности тети Айви. Но выражение глаз Эммы ему не понравилось.
— Мне она о них не говорила, — заверил он. — Честное слово.
— Да, да, я знаю. Только я боялась, что деньги что-то изменят в наших отношениях.
— Понимаю… — О, Джейсон в самом деле хорошо ее понимал. Деньги развращают. — Передала бы ты их какому-нибудь учреждению в качестве благотворительного взноса. Скажем, на онкологические исследования.
Она вздохнула так, как будто у нее с плеч свалилось огромное бремя.
— Я невероятно рада, что ты так сказал. Я сама думала о чем-то подобном. Конечно, сколько-то надо будет оставить — на какой-нибудь непредвиденный случай. Но от основной суммы я избавлюсь.
— Блестяще!
Она крепко обняла его.
— Джейсон! Я люблю тебя! У меня вчера было очень тяжело на душе, когда я пришла домой и увидела, с каким убитым видом ты сидел в кресле. Наверное, тогда-то я и поняла по-настоящему, что ты меня любишь.
— Эмма, а ты? Ты уже знала, что любишь меня?
— Не сомневаюсь, что знала, но боялась себе в этом признаться. Не знаю почему. Наверное, мне было страшно. А потом, когда ты со мной был… таким… Я была… ошеломлена. А когда я проснулась и увидела, что тебя нет рядом, я уже точно знала, как сильно тебя люблю. Джейсон, я это знала!
И это он тоже понимал. Чувство утраты, даже временной, способно снять пелену с глаз.
— Я всем сердцем тебя люблю, — добавила Эмма.
— Скажи еще раз.
— Я люблю тебя.
— Эмма, милая, родная, я тоже тебя люблю. Я все в тебе люблю, даже твое упрямство.
В ее глазах мелькнуло недоумение.
— Упрямство? Я вовсе не упряма.
— Ну как же, как же, солнышко! Но я тебя ни в чем не упрекаю. Я не хочу, чтобы ты была совершенством.
— Я очень далека от совершенства.