Старинное здание помещичьей усадьбы оказалось не настолько большим, чтобы вместить в себя кроме учебных классов, небольшого спортзала на втором этаже и административных помещений ещё и кухню со столовой, как это было привычно для меня. Поэтому расположили их там, где для этого хватило места. Впрочем, для завтраков и ужинов обитателям общаги это было даже удобно. А вот для обеда специально организовали большую перемену продолжительностью один час. Ну а для особо прожорливых в том же общежитии был организован магазинчик, в котором можно было закупаться различными мелочами, а также продукцией в виде конфет, шоколадных батончиков, печенья и других товаров фабричных и гимназических кондитеров.
А особо привередливые особы могли всё-таки свободно выйти за территорию школы и предаться чревоугодию или другим приятным развлечениям в клубах и ресторанах хоть Быково, хоть самой Москвы. Главное на следующий день вовремя явиться на занятия и не прогуливать их по неуважительным причинам.
Для свободного выхода за школьную территорию, правда, необходимо было заранее оставить заявление руководству школы с согласием родителей о снятии любой ответственности с этого руководства за различные потенциально возможные инциденты вне охраняемой школьной территории. Самоволка, как и многие другие нарушения школьного режима, каралась помещением пойманного нарушителя в карцер, который находился, вы не поверите, в том же общежитии, но уже в одном из казематов подвала. В общем, главное из всего этого я уловил – или не нарушай, или не попадайся!
И, к моему удивлению, подавляющее большинство учащихся, по крайней мере, средних и старших классов, согласие родителей на свободное покидание территории школы имели. Мама Маша тоже, посмотрев в мои умоляющие глаза и тяжело вздохнув, такое разрешение дала.
– Всё равно ведь сбежишь! – взъерошила она мои волосы, прижимая к себе мою голову. – Так хоть тебе за это ничего не будет. Постарайся только быть аккуратным и осторожным. Обещаешь?
Наверное, мне показалось, что в её глазах сверкнули капельки слёз. Потому что, когда я отстранился от её груди, то они уже были хоть и грустными, но полностью сухими. Я молча кивнул головой, в свою очередь обнимая приютившую и заботившуюся обо мне женщину, так хорошо изучившую меня за столь малое проведенное вместе время.
– Деньги я на твой счёт уже перевела. – продолжила мама Маша. – Нужны будут ещё – звони, не стесняйся. А мне уже пора.
После этих слов мы вместе с Еленой Фёдоровной проводили маму Машу до школьных ворот, где Мария Степановна, поцеловав меня напоследок в лоб и ещё раз крепко обняв, села в подъехавшее такси, оставив своего приёмного сына на попечение улыбающегося школьного завхоза, крепко взявшего меня за руку.
Ну что за манера такая у местных фемин – хватать почти взрослого и самостоятельного молодого человека, как маленького мальчика, за нижние части его верхних конечностей? Или она подумала, что я побегу вслед за машиной? Признаюсь, мелькнула где-то на задворках моей самой верхней оконечности такая мысль. Но, во-первых, это случилось, когда дверь такси ещё была открыта, а во-вторых, мне сразу стало за неё стыдно, и я, не медля, удалил негодяйку из оперативной памяти своего внутричерепного микропроцессора.
А Елена Фёдоровна, дождавшись исчезновения за поворотом жёлтого авторобота с ласковым названием «Лада» на корме, не отпуская моей правой руки, так как левой я махал вслед уезжающей маме, развернулась на сто восемьдесят градусов и повела меня обратно. Знакомая утренняя охранница с уже разгладившимся лицом, наблюдавшая за всей процедурой прощания и отъезда представительницы высокой делегации Пензенского здравоохранения, аккуратно на сей раз прикрыла за нами калитку.
Улыбчивый, но молчаливый сейчас почему-то буксир по имени Елена, без лишних слов выдав ключи от гостевой комнаты, «притаранил5» меня на сей раз не к директору, а в учебную часть, где на мой ком сбросили распорядок дня, расписание школьных занятий, правила поведения и требования техники безопасности на территории школы и за ней, электронные учебники для седьмого класса и такие же рабочие тетрадки для всех школьных предметов и ещё много чего, крайне необходимого для моего мирного и благополучного выживания в здешнем питомнике будущих гениев.
5. Цитата из кинофильма «Место встречи изменить нельзя».
Это я почти дословно процитировал слова не представленной мне учебной дамы, которые я принял тогда за профессиональный юмор. Ещё и улыбнулся радостно, как дурень, показав ей все свои тридцать два ни разу не пломбированных зуба, якобы оценив прозвучавшую шутку. Дальнейшие события показали всю мою недальновидность и прозорливость заранее, видимо, сочувствовавшей мне женщины. Ну где мне юному и неискушённому было набраться опыта почти круглосуточного нахождения внутри женского разновозрастного, но в основном малолетнего серпентария?