Причём ни с кем из вновь принимаемых, как в род, так и в его слуги, факт принятия, как тогда с тобой, я не «обмывала». Но опьянение, тем не менее, наступало, как у меня, так и у нового нашего человека.
И картинки вместо подписей получались интересные. У тебя было пламя, раздуваемое ветром. У кого-то огонь, питаемый ... не водой, скорее, а какой-то горючей жидкостью. Были картинки, похожие на извержение лавы, вот как у этой девушки или уже женщины – даже не знаю, как её теперь называть.
Естественно такая ситуация меня очень сильно заинтересовала, если можно так скромно выразиться. И я озадачила двух моих девчонок, уже принятых к тому времени в слуги рода, и прочувствовавших эффект данного мероприятия на себе, выяснить всё, что возможно о таком нетривиальном происходящем, поскольку, как мне было известно, в других родах подобная процедура ничем даже близко похожим не отмечалась. Там было обыденное подписание обычной, как ты выразилась, мало чем примечательной бумаги.
Долго ждать результатов расследования мне не пришлось. Буквально через неделю, перед принятием нового человека в слуги Ярого рода мои следовательницы положили мне на стол два одинаковых на вид экземпляра клятвы, отпечатанные на одной и той же фабрике «Госзнака» по одной и той же технологии одинаковыми красками. И попросили попробовать принять клятву сначала по одному документу, а потом по второму. Мне даже пришлось извиняться перед новичком за двойную процедуру принятия и объяснять, что это происходит не от недоверия к ней, а по иным причинам, которые я не могу пока объяснить. Какой дурой я себя тогда чувствовала!
Хорошо, что женщина-кандидат попалась понятливая и даже с юмором. И без особых препирательств согласилась поучаствовать в эксперименте, предложенном моими «юными натуралистками», которые ни в какую не захотели посвящать меня в суть предстоящего действа. Сказали только, что я сама всё прекрасно пойму.
Так в принципе и случилось. И мой личный секретарь-телохранитель, слуга Ярого рода, которую ты только что видела на видео, девушка двадцати восьми лет отроду, тоже присутствовала в тот день в моём кабинете, как всегда бдительно охраняя свою начальницу.
Подписание женщиной, принимаемой в слуги рода, первой указанной моими девчонками бумаги и мои последующие слова о её принятии никакого ожидаемого мною эффекта не произвели. Состоялось обычное сотрясание воздуха. И всё! Даже наши подписи остались простыми чернильными росчерками на стилизованной под старину бумаге. И только моё удивление произошедшим, а, точнее, не произошедшим, а также выражение лиц и разрастающийся азарт в глазах обеих юных и таких непослушных исследовательниц не позволили мне сорваться на подчинённых, застывших в напряжённом ожидании повторения только что проделанной процедуры, но уже с другим, аналогичным документом.
Когда я второй раз принимала клятву новой слуги рода, думала, что от стыда провалюсь не только сквозь пол вот этой самой комнаты, но и этажные перекрытия всего здания, и лететь буду до самого центра земли. Поэтому красноречиво и многообещающе поглядывала на девиц-испытательниц моего терпения, застывших в трёх шагах от вот этого стола. Такими же взглядами одаривала девушек и моя телохранительница, не забывая, впрочем, следить за всеми присутствующими в комнате людьми.
Как я ошибалась, когда думала, что постепенно адаптировалась к лёгкому опьянению, наступающему после моих закрепляющих клятву слов, и хуже чувствовать себя уже не буду. Что нарисовалось вместо подписей на второй бумаге после окончания моей повторной ритуальной фразы, я тогда увидеть не успела. Комната внезапно закружилась вокруг меня, и я со всего маху уселась своим упругим пока ещё задом на своё же мягкое кресло, теряя после этого сознание.
Как потом рассказывали мои подчинённые, то же самое произошло и с новой, принятой в слуги нашего рода, женщиной. Хорошо, что за нашими спинами стояли вот эти самые кресла, в которых мы с тобой сейчас так удобно сидим. Именно они не дали тогда окончательно опозориться нам обеим.
И ещё хорошо, что значительно слабее, но, всё же, ударило алкогольным, если так можно выразиться, откатом и по остальным дамам, присутствующим тогда в этой комнате. Иначе от моей, ошалевшей от случившегося телохранительницы, досталось бы обеим виновницам того происшествия. Ведь раньше я в подобных ситуациях пьянела, но сознания никогда не теряла.