– Считайте, что я – пацифист. – дополнил я свой ответ, очнувшись от неприятных воспоминаний.
– А Родину, если что, кто будет защищать? Мы с девчонками? – никак не хотела отцепиться от меня наша староста. – Даже пацифисту может пригодиться умение обращаться с оружием. Что ты будешь делать, если к порогу твоего дома придёт враг? Поднимешь ручки и сдашься ему на милость? Так и скажи, что ты – простой трус! А то бросается тут умными словами. Пацифист он, х…!
На заинтересовавшей меня букве так не вовремя оборванного слова Опалова брезгливо скривилась и, сложив руки под своей грудью, презрительно отвернулась.
Ну и пусть. Мне, как уже не раз говорил, на чьё-либо суждение, а тем более нашей старосты, плевать с самой высокой башни мира. Для меня значение имеет мнение обо мне моих родных, семьи, друзей (коих здесь у меня, кроме Лады, пока нет) и близких. Так что обращать внимание на устраиваемые какой-то девчонкой представления я совсем не собирался. Но вот то, что после прозвучавших нелепых обвинений смущённо опустила глаза Лада, меня неслабо так задело.
– И кто вам сказал, что я не умею с ним обращаться? Засекайте. – проговорил я, подвигаясь к автомату поближе и проверяя направление расположения его ствола.
Выходное отверстие лежащего передо мной на столе убойного механизма ни на кого из присутствующих молодых и юных женщин не смотрело.
И только после автоматического выполнения этой проверки до меня потихоньку начало доходить, что хитрая девчонка развела меня на обычное «слабо». Но, если я хотел оставаться человеком слова, деваться уже было некуда. Да и конечный результат этого развода старосте, думаю, не понравится.
Получив негласное разрешение в виде кивка головой от скептически улыбающейся наставницы, я замер, глядя на неё и вспоминая все тонкости предстоящего упражнения: «Так, с чего всё начинается? Тут как в Библии – сначала было слово. То есть без голосовой команды проверяющего или инструктора за оружие хвататься нельзя».
Что ещё говорит «Руководство по стрелковому делу»? Или там было «Наставление ...»? Уже не помню. Да и неважно.
Итак: «Разборку, как и сборку, автомата следует производить на столе или чистой подстилке». Мои глаза снова пробежались по находящемуся передо мной «натюрморту». Стол – есть, автомат – тоже. Подстилки нет, но и без неё можно обойтись.
Далее: «Части и механизмы необходимо класть в порядке разборки, обращаться с ними осторожно, не класть одну часть на другую и не применять излишних усилий и резких ударов».
– Чего ты ждёшь? – недоумённо спросила строгая женщина в военной форме, не дождавшись от меня каких-либо действий после её разрешающего кивка.
– Соответствующей команды. – лаконично ответил я, продолжая прокручивать в голове последовательность выполнения предстоящего упражнения: «Взять автомат за шейку приклада или цевьё, отсоединить магазин, проверить отсутствие патрона в патроннике, сделать контрольный выстрел».
На словах «контрольный выстрел» мои глаза самопроизвольно посмотрели на Опалову, а указательный палец слегка согнулся.
– Хм! – едва заметно, но всё-таки смутилась Ольга Станиславовна (а нечего было меня застраивать!) – Курсант Елизаров, к неполной разборке оружия приступить!
– Есть! – во второй раз за неполные пять минут воскликнул я, одновременно подхватывая автомат под цевьё.
Выполняя контрольную проверку на наличие случайно забытого в автомате патрона, на старосту я уже не смотрел. Мои руки словно зажили самостоятельной жизнью, отодвинув в сторону мешающие им сейчас мозги. Только краешек сознания фиксировал некоторую неуклюжесть в движениях. Словно делалось что-то хорошо знакомое, но на какое-то время отчего-то позабытое.
– Готово! – воскликнул я, укладывая газовую трубку вместе с разобранным автоматом на стол и возвращая основное управление голове.
– Ровно девятнадцать секунд. – подвела итог моим стараниям не верящая своим глазам и показаниям секундомера Ольга Станиславовна.
И пусть в норматив на «отлично» уложиться у меня не получилось, но, вспоминая раздражающую зажатость своих движений, твёрдую тройку я честно заработал. С чем себя и поздравил, мысленно погладив по голове. Что в который раз напомнило о необходимости подстричься.
– Ты где так научился? – удивлённо спросила меня Говорова.
– Не помню! – буркнул я, понимая, что из-за своей несдержанности опять прокололся, причём буквально на ровном месте.
– Как так? – ещё больше удивилась Ольга Станиславовна.