Кроме оперативно-следственной бригады из пяти человек, выполняющих осмотр места происшествия и поиск оставленных бессовестным преступником следов, здесь же находилась ещё одна знакомая мне особа. Мои зоркие глаза почти сразу заметили умело наложенный макияж завхоза Ивановой, вызванной, видимо, приехавшей следственной бригадой или разбуженной ударами кувалды, которая (кувалда, а не Иванова) преспокойно сейчас подпирала собой стену рядом с разбитым ею же дверным косяком.
Именно к ней (Ивановой, а не кувалде) я, скрывая невольную внутреннюю дрожь, направился, поздоровавшись и полюбопытствовав предысторией наблюдаемых нами сейчас событий. Поведать, что, собственно, происходит, Елена Фёдоровна не успела, так как её прервала подошедшая вслед за мной начальница творившегося вокруг безобразия. Которая, пожелав лично мне доброго утра (Ивановой видимо доброе утро она уже желала), представилась по всей форме, а потом прямо в лоб спросила, кто я такой и почему так рано не сплю, а нарушаю покой такого прекрасного свежего осеннего утра. А заодно и мешаю им работать.
Не успел я открыть рот, чтобы ответить на заданные мне вопросы, как в наш разговор смело втиснулась прекрасная в любое время Елена, поинтересовавшись у подошедшей начальницы, не допрос ли та собралась устраивать несовершеннолетнему подростку? Ведь по закону производить оный можно только в присутствии родителей или лица ими на то уполномоченного. А поскольку, хоть сама Иванова таким лицом и не является, но и попустительствовать совершению возможного правонарушения она не собирается и примет все посильные для неё меры для предотвращения второго потенциального преступления на одном и том же месте.
Ошеломлённая неожиданным отпором полицейская, тихо пробормотав, что по моему виду не скажешь, что я несовершеннолетний, уже намного громче ответствовала, что допрос производить она ни в коей мере не намеревалась, а собиралась для начала поинтересоваться причиной нахождения неустановленного законом лица на месте проведения оперативно-следственных мероприятий. Поэтому личность мою идентифицировать всё-таки придется, получив заодно подтверждение моего несовершеннолетия.
На это Елена Фёдоровна возразить ничего не смогла, и полицейская требовательно уставилась в мои глаза. А я чё, я – ничё! Пожав плечами, я постарался спокойно вытянуть руку с обёрнутым вокруг запястья комом, к которому тут же была приложена служебная электроника.
Пошарив по своему планшету взглядом и потыкав в него пальцами, несколько расслабившаяся полицейская попросила у меня прощения, приложив ладошку к козырьку своей фуражки, и поинтересовалась, не соблаговолит ли уважаемый Вячеслав Александрович чисто по дружески не для протокола ответить на несколько её простых вопросов? На что я, несмотря на предостерегающий взгляд Елены Фёдоровны, ответил полным своим согласием, краем глаза наблюдая за огорчённым поднятием и опусканием груди пани Ивановой. Но ведь я же «ни в чём не виноват»! Так зачем замыкаться и попусту нервировать местных Шерлоков Холмсов?
Впрочем, расстраивалась Елена Фёдоровна зря. Мои, так сказать, паспортные данные госпожа полицейская уже выяснила. Так что я всего лишь рассказал, что учусь в седьмом классе, живу на территории этой прекрасной школы, то есть гимназии, бессонницей не страдаю, по ночам люблю спать, бег по ранним утрам и непоздним вечерам входит в мой обычный распорядок дня. Все мои слова кивками головы подтверждала стоящая рядом завхоз. Также пришлось поведать, что ничего подозрительного сегодняшней ночью я не видел, не слышал, а если что, то сразу же сообщил бы доблестным органам, поддерживающим так необходимый всем правопорядок.
Нервирующий меня разговор прервался вышедшими из зарослей парковой зоны ещё двумя оперативницами, ведущими на поводках розыскных собак – рыжую немецкую овчарку и чёрного ротвейлера. Одна из подошедших кинологов в ответ на немой вопрос своей начальницы молча развела руки в стороны, вторая же, отрицательно покачав головой, бросила всего одно слово: «Перец». А собаки только громко чихали, потирая лапами носы и слезящиеся глаза, и бросая на нас с Еленой Фёдоровной подозрительные взгляды.
Вот собачек этих мне действительно было жалко, в отличие от наказанных мною нерадивых и невоспитанных охранниц, коих я нигде вокруг не наблюдал. «Простите меня, красавицы, но здесь или вы, или я. Другого не дано!» – мысленно обратился я в четвероногим друзьям человека, так же мысленно благодаря авторов прочитанных детективов и гладя себя по голове невидимой рукой за проявленную предусмотрительность.