Пункт два — стать супермагом. Да я уже сейчас практически такой и есть. Ауры и эмоции различаю, всё остальное слышу, вижу, обоняю и ощущаю, как собака. А теперь читаю и запоминаю, как … Как не знаю кто! Но, конечно же, пока что это только шутка. Сильно надеюсь, что только пока.
Гарем — третий пункт — судя по всему, меня никак не минует. Да я, в принципе, и не против. Проблемы только в том, дадут ли мне выбирать жён, или назначат любимым мужем, в выносливости некоей немаловажной для меня части моего организма, в отношениях с будущими тёщами, в установлении главенства в семье, да в её материальном обеспечении. Хоть последним в этом мире занимаются жёны, но как-то не привык я к такому альфонсизму и сибаритству. А, значит, придётся напрягаться. Вот только помните, что я говорил о своём «вредном» характере замкнутого в себе молчуна? Ну не умею я легко и просто знакомиться и сходиться с посторонними людьми. А значит, гарем тоже оказывается под вопросом.
Остаётся последняя, четвёртая позиция, с которой я не знаю, что и делать. Как бы эта позиция сама не поставила меня в соответствующую позу. Что бы там не писали авторы в своих произведениях, но в спецслужбы никогда дураков, а здесь получается дур, не набирали. И не мне семнадцатилетнему их водить за нос. Остаётся только надеяться на удачу, и быть как можно незаметнее.
Одну из проблем, связанную с органами правопорядка, похоже, удалось решить без особого моего участия, чему я немало обрадовался. Сегодня, почти сразу после завтрака, пришла Мария Степановна, принесла небольшой пакет и сообщила новость о свершённом нею моём усыновлении. И вручила новенькое, сверкающее цветными переливами голограмм и моей физиономии, удостоверение личности, номер… (куча букв и цифр), выписанное на имя Елизарова Вячеслава Александровича, гражданина Руси, имеющему генно-идентификационный и ещё непонятно какой код… (ещё большая куча чёрных палочек разной ширины, разделённых белыми промежутками).
Вручая его мне и рассказывая о своих похождениях, она сильно волновалась, что было заметно даже невооружённым взглядом. А уж моё-то зрение милитаризировано дальше некуда. И я видел, как аура женщины ходит волнами во время её повествования.
Оказывается, последние дни, когда её не было на работе, она бегала по всем инстанциям, оформляя необходимые разрешения для моего усыновления, регистрации и выдачи удостоверения личности, прописки меня по месту будущего проживания. Даже со школой для меня, как она говорит недалеко от дома, договорилась. Так что легализоваться в этом мире Мария Степановна мне помогла. За что ей огромное спасибо, которое я и озвучил.
— Не за что, Слава. Мы же теперь семья! — ответила Мария Степановна. — Это удостоверение, кстати, международного образца и по нему можно ездить за границу без заграничного паспорта, который недавно отменили.
И кивнув на прямоугольник удостоверения, смущённо добавила:
— Только БСО там всего один.
Поняв по моему виду, что я ничего не понял, она пояснила:
— Балл социальной ответственности.
— И за что же мне его дали? — поинтересовался я, вспомнив прочитанное недавно в интернете об этих баллах.
— За рождение. — пояснила моя приёмная мама.
Ну да, всё логично. Подтверждения моего нахождения и обучения в детском саду нет, в кружках и секциях — нет, в начальной школе, она тут тоже, кстати, три года, как и у нас, — нет. Ничего нет. А я — есть! А раз есть, значит где-то, когда-то, у кого-то родился. Вот и дали один балл, наличие которого подтверждается самим существованием моей бесценной тушки. А вот остальное, как говорят у нас на Украине, — зась! Кому непонятно, перевожу — индейская народная изба! Интересно, а Марии Степановне начислили балл за моё усыновление? Но, как бы это меня не интересовало, спрашивать о таком я не стал.
— Ничего страшного, Мария Степановна! — успокаиваю я женщину. — Какие мои годы! Ещё заработаю.
— У некоторых до десятка уже набирается к твоему возрасту, — не успокаивается, как я вижу по ауре, моя благодетельница, — а у тебя всего один.
— Да и х… пёс с ними! — машу я рукой, вовремя прикусив язык. — Главное, что все живы и здоровы. Остальное — заработаем, добудем, украдём.
— Шутка! — добавил я, увидев вскинувшуюся женщину.
— Не шути так, Слава! С этим шутки плохи! — строго произнесла она.
— Согласен, сглупил, дурак. Извините меня, Мария Степановна! — повинился я. — К пенсии исправлюсь!
— Ох! — покачала головой приёмная мама.