Кристин Олссон и Адам Олешкевич под руководством инспектора Яна Стигсона делали подборку данных об исчезнувших женщинах. Ян считал эту задачу довольно сложной и опасался, что у них уйдет несколько недель на проверку различных полицейских регистров.
— В таком случае у меня есть предложение, — сказала Кристин Олссон.
— И какое же? — поинтересовался Стигсон.
Имелся способ сэкономить время, если верить Олссон.
Возможно, кратчайшая дорога к нужному результату.
— В Государственной криминальной полиции есть подразделение, занимающееся исчезнувшими людьми. И в имеющийся там национальный регистр в постоянном режиме поступают данные от всех полицейских властей. Как думаешь, может, мы в качестве первого шага просто поболтаем с ними?
— Стоит попробовать, — согласился Стигсон.
По крайней мере, идея была неплоха, притом что сам он на выходные собирался домой в Даларну и хотел бы отправиться в дорогу вовремя, предварительно затарившись алкоголем и всем другим необходимым.
— Кто позвонит им, ты или я? — спросил Стигсон, поскольку уже с нетерпением ждал обеда и, на всякий случай, взглянул на часы с целью показать, что сам думает по этому поводу.
— Я обо всем позабочусь, — заверила Кристин Олссон. — Будь спокоен.
— Хотя у них тоже многие в отпуске, конечно, — заметил Стигсон с кислой миной. — Как и везде в это время года. Но все равно попробуй.
Через четверть часа все было сделано. Одна из коллег в ГКП не только оказалась на месте, но также относилась к тем, кто даже в такую пору не собирался отлынивать от работы и отвечал сразу, как только звонил телефон. Кристин Олссон объяснила ей, о чем шла речь, и ее перебили, едва она успела изложить суть дела.
— Я все сделаю, дайте мне только пару часов. А потом приезжайте, и мы сможем пройтись вместе по тому, что мне удастся накопать. Есть некоторые проблемы с такими данными, и их легче обсудить при личной встрече.
— Это просто феноменально, — сказала Кристин.
— Да так себе, — возразила коллега. — Все не так просто, как кажется. Но подробно я расскажу при встрече.
Через три часа Стигсон, Олссон и Олешкевич сидели в маленькой совещательной комнате в Государственной криминальной полиции на Кунгсхольмене и пили кофе, тогда как их коллега из подразделения по розыску пропавших объясняла им, что не так с данными, с которыми работала она и ее коллеги по отделу.
Каждый год в различные полицейские органы страны поступало более пяти тысяч заявлений об исчезновении людей — взрослых женщин и мужчин, подростков и детей, и в более чем 90 процентах случаев они делали это по собственной инициативе и столь же добровольно возвращались в течение суток или нескольких недель, после чего открытые относительно них дела закрывали и отправляли в архив.
Но приблизительно с сотней из этого числа все обстояло гораздо сложнее, поскольку с ними что-то случалось. Внезапная болезнь, несчастный случай, самоубийство и порой убийство. Последняя из названных категорий была наименее многочисленной в данной связи.
Большинство исчезнувших обычно возвращались, хотя могли пройти месяцы или даже годы, прежде чем это происходило. Оставались те, кого так никогда и не находили.
— Если мы говорим о последних десяти годах, то речь идет всего о трех сотнях человек, трех десятках за год, — объяснила коллега. — Из них женщин набирается порядка сотни. У нас, конечно, есть все списки, и с их помощью можно отобрать известные данные, касающиеся таких исчезновений, но также и здесь у нас возникнут проблемы.
— Какие именно? — спросил Стигсон.
— Во-первых, есть случаи, не попадающие в статистику. Реальные потеряшки, об исчезновении которых никто никогда не заявлял. И это касается в наибольшей мере лиц иностранного происхождения и тех, кто временно находился в Швеции. Это одна проблема, и, на мой взгляд, данная группа достаточно велика.
— А вторая? — поинтересовался Стигсон. — В чем состоит она?
— Часто люди того же рода, каких я только что назвала. Они пропали, относительно их исчезновения написаны заявления, они вернулись на свою родину и никогда не давали знать о себе снова, хотя живы и здоровы. Их также наверняка довольно много.
— В результате у нас получается перебор в статистике, — констатировала Кристин Олссон.
— Но, к сожалению, все не так просто, чтобы мы могли погасить одних другими. Во-первых, у нас есть люди, исчезнувшие, но так, что мы не знаем об этом. Во-вторых, попавшие в наши бумаги и которых мы не смогли убрать из них, хотя нам следовало бы так поступить, если бы мы имели полные данные.