Там, где мы, Вы и я, говорим об идеологических уступках, к которым принудили Сталина союзники, я всегда говорю о вещах иррациональных, а Вы всегда говорите о вещах патриотических, национальных. Я нахожу это странным: ведь национальное хотя бы как-то сочетается с социалистическим, а иррациональное никак. f: Более слабые партнеры:
В союзе с США и Англией Сталин не был более слабым партнером. Я на этом настаиваю.
g: Объединение Германии
Настаиваю и здесь. Объединение Германии рассматривалось как возможное только на социалистической основе. Следовательно, прежде мы должны были экономически победить ФРГ, а до тех пор не спешить с решением этого вопроса. Говорить о единстве Германии до экономической победы ГДР – это все равно, что рассуждать о конвертируемой марке ГДР. – Хотя никто не может в это поверить, но в конце концов мы до этого додумались. h: Абсолютизм
Я справедливо считаю абсолютизм формацией особого рода (и структурно похожей на социализм). Абсолютизм соперничал с буржуазной революцией, и не обязательно в ущерб себе: потому что буржуазная революция (во времена Кромвеля – несомненно, во времена Робеспьера – с большой вероятностью) была поспешным и неразумным предвосхищением; оба раза ее пришлось отменять. Это вполне сравнимо с абсолютизмом Ульбрихта, то есть эпохой социализма, имеющей преимущество перед поспешным и преждевременным коммунизмом. – Позвольте заметить, что Томас Мюнцер, идеолог буржуазной революции выступал как бунтовщик против Лютера, идеолога абсолютизма. Я всегда разделял Ваше возмущение Хонеккером, которого «принципиальные вопросы» вообще не интересовали, но который расточал свои тошнотворные похвалы Лютеру и Фридриху, даже не подозревая, каковы были эти люди. Но что ни говори, то были великие люди, а не трусливые ретрограды. – Если старый абсолютизм характеризовался тем, что князь формировал уравновешивающую и регулирующую власть над ненавистными друг другу господствующими классами, дворянством и буржуазией, и страдал от фронды этих классов, то социалистический абсолютизм Ульбрихта формировал уравновешивающую и регулирующую власть над правящим социалистическим классом интеллигенции (исследователи, планировщики, производственники) и правящим социалистическим классом партийного аппарата. Инструментами, стабилизирующими противоречие ненавистных друг другу социалистических классов были: 1. Государственный совет, 2. Теорема морально-политического единства.
(Крестьяне были за монарха. Рабочий класс был разделен: если он хотел работать, то тяготел к интеллигенции, если не хотел, цеплялся за аппарат). – 14-й пленум продемонстрировал, между прочим, свержение монарха фрондой. Тот, кому грозит свержением фронда, непременно должен быть талантлив, история это подтверждает. Соединенным Штатам плевать, талантлив ли Клинтон. А для ГДР далеко не безразлично, что Ульбрихт был талантлив, а Хонеккер – бездарь. Чтобы стать врагом при социализме, достаточно «не особенно интересоваться принципиальными вопросами». – Этот метод осмысления абсолютизма был разработан Андре Мюллером и мной несколько десятилетий тому назад; потому что он знает все о Шекспире и Елизавете I, а я знаю немало о французских классиках и о Людовике XIV. В описании этого феномена мы совершенно согласны с Марксом и Энгельсом, хотя в оценке его, может быть, не совсем. Доказательством правильности нашего понимания является то, что, опираясь на него, я написал чрезвычайно удачные театральные пьесы.
i: Правые свергают правых
Брежнев был причастен к свержению Хрущева и еще до свержения Хрущева инициировал свержение Ульбрихта.
Альфред Нойман*, если я его понял, видел это именно так. Я не утверждаю, что Кадар повесил Надя, но когда вешали Надя, его преемника не было среди тех, кто его повесил, а когда изгоняли Дубчека, его преемника не было среди тех, кто его изгнал.
j: Бирман
О Бирмане, если припомните, Вы помните. Бирман всплыл во время контрреволюции, то есть еще при Кренце, был принят и проинструктирован Дитмаром Келлером*, подручным министра культуры Хофмана*, который в то время руководил одной из ячеек Луча*. (Сегодня мы встречаем Келлера в качестве депутата бундестага, причем особенно отвратительного). После известной сцены на лестнице Министерства культуры Бирман помчался в Саксонию, дал концерт, где спел, что Кренц тоже был одним из «гнусных стариков», и Кренца тут же уволили, а Модрова поставили, как с самого начала и предполагали сделать русские. k: Людо Мартенс