Стягиваю туфли перед лестницей, ведущей на пляж и быстро преодолеваю ступеньки, ведущие вниз. Здесь многолюдно и почти каждый третий оборачивается мне вслед. Есть и такие, кто кричат мне что-то вслед и улюлюкают, пытаясь привлечь мое внимание. Но разве можно этого добиться, когда девушка находится в подавленном настроении? Нет. Вот поэтому я упрямо бреду вперед. Пока не оказываюсь на более пустынном участке. И только тогда опускаюсь на еще теплый песок и даю волю эмоциям.
Сначала это была злость на саму себя и на те розовые очки, которые я так не вовремя напялила. Дать бы себе по башке, чтоб всю эту ванильную пудру из мозгов выбить. Ну да, где ты Лебедева, а где Громов. Потом пошли слезы. Но от обиды. Блин, все старания по наведению марафета оказались никому ненужными и бесполезными. А, главное, не оцененные по достоинству. Тут уж любая девушка расстроится. И вот после всего этого самоедства наконец-то накатило опустошение. Когда за спиной раздается голос, то я уже просто смотрела на волны и легонько покачивалась им в такт. В голове тоже пустота, даже сердце по привычке не екает.
— Ты плачешь?
— Уже нет. — Из груди вырывается тяжелый вздох. — Давно стоишь здесь?
— Нет. — Врет он и это понятно по тому, с какой неискренней интонацией звучит ответ.
— Как нашел? — делаю вид, будто верю ему.
— Трудно не заметить девушку в вечернем платье, сидящую прямо на песке. Только ты так можешь несерьезно относиться к дорогим вещам. — Эрик усаживается рядом со мной.
— Для приличия мог бы спросить разрешения, — даже не поворачиваю головы в его сторону. — Может я тебя видеть не хочу.
— Обиделась?
— Нет, упрощаю тебе задачу. Я жива, здорова, скоро пойду в номер. Не трать на меня время, иди к своей модели.
— Ревнуешь?
Я подвисаю на этом вопросе. Вроде бы и рассмеяться можно прямо ему в лицо. Но почему-то не хочется. Я грешу на расслабляющую атмосферу, иначе стала бы я вот так откровенничать с ним?
— Я не знаю, — честно отвечаю. — А почему ты допытываешься? Почему тебе так важно это услышать?
— Потому что я сам запутался. — Эрик набирает горсть песка в ладонь и медленно просеивает его сквозь пальцы. — И мне нужно, чтобы ты указала вектор, по которому мне нужно двигаться.
— Что? — поворачиваюсь и смотрю на его профиль, освещенный лунным светом.
— Я к тебе привязался, Лебедева, — как-то обреченно говорит Эрик и тоже поворачивает ко мне голову. — И это пиздец, как меня напрягает. Но, что еще хуже, я не уверен, что избавиться от этого чувства. Пытался пару раз, но выходила какая-то херня. Кажется, я даже тебя начал ревновать на работе.
— Почему сразу не дал знать об этом?
— Потому что сомневался.
— Во мне?
— И в тебе тоже, — кивает он, — ты не подавала ни единого знака, что я тебе интересен. Наоборот, вечно шипишь, как черт при виде креста.
— Ну, знаешь ли, я от тебя тоже не видела какой-то особенной симпатии, — не остаюсь в долгу. — Даже каких-то особенных жестов ты не делал в мою сторону. Кроме как того спасения в клубе.
— Зара, я не романтик, а прагматик. Возможно, ты была права и именно поэтому я и знаю, как строить отношения с девушками. Потому что не люблю всю эту мишуру и заморочки, которыми вы так страдаете. Мне надо, чтобы все было просто.
— Тараканы в моей голове ярые противники простоты, — хмыкаю, — так что со мной так не получится. Да и исходя из всего тобою сказанного, я тебе уже не подхожу.
— Я же сказал, что еще не определился, — парень вскакивает на ноги и начинает нервно топтаться рядом. — И ты мне не помогаешь в этом!
— А что я должна делать? — тоже поднимаюсь на ноги, чтобы быть с ним на одном уровне. — Уговаривать тебя? Рекламировать себя, как удачную инвестицию? Да я сама не знаю, как поступить!
— Тоже сомневаешься? — хмурится он.
— Еще и как. — Скрещиваю руки на груди. — Ты далеко не подарок, Громов. И я не знаю, нужен мне такой геморрой в виде тебя или нет. Это знаешь, как «и хочется, и колется». Так что не ты один стоишь перед выбором.
— И какой он? Этот твой выбор? — еле слышно спрашивает он меня.
— К твоему счастью, — вздыхаю, — как ты и говорил, я то ли слишком доверчивая, то ли просто дура. Но я лучше попробую, чем потом буду себя корить. Но, Громов, предупреждаю: давай не строить заоблачных надежд. А то потом будет сильно больно от реальности.